Заложник окклюмента (СИ)

Драко привалился к двери. Тяжелое дыхание сдавливало грудь. Боль. Боль билась в мозгу и растекалась потоками удовольствия. Он понимал, что сделал непоправимую глупость. Коснулся грязнокровки губами, вобрал ее в себя, да он готов был сожрать ее всю с потрохами!

Черт. Черт Я окончательно спятил раз кайфую от этого!- Драко швырнул фолиант о стену. Но приятная тяжесть в паху не проходила. Он поморщился от омерзения. Что этот больной ублюдок сделал со мной? Из- за всей этой хрени, этой чертовой боли, разъедающей его тело, мозги совсем спеклись. Возможно, я действительно, уже схожу с ума и чары Снейпа не особо помогают. Может, в моем случае сумасшествие выходит медленными дозами. Ведь завожусь от вида этой девки, помимо моей воли.

Надо просто увеличить дозу лекарства. Больше бухла и больше шлюх и меньше Грейнджер.

Астории и Пэнси уже было недостаточно.

-Драко, ты превращаешься в ловеласа.

-Не завидуй Блейз – откликнулся Малфой, уходя из большого зала с очередной парочкой слизеринок.

-Поберег бы силы для квиддича!

Как раз сил мне и не нужно. Чувствовать меньше лучше всего. Нет чувств, нет боли. Он с трудом помнил с кем и где спал. Не получая удовлетворения. Просто опустошаясь, забываясь, забывая ее. Все было не то. Пустота засасывала его. Они были не Грейнджер. Собственная слабость и воспоминания порождали ярость.

Ярость выходила на тренировках по квиддичу. Именно под этим наркотиком он мял бока противникам и играл жестче, чем всегда. Неудивительно, что в конце концов они вышли в финал. Иначе и быть не могло. Ведь грязнокровка сидела на трибунах рядом со своими дружками, но упорно избегала смотреть на него. Даже, когда он поймал снитч и победно держа его над головой, пролетал мимо их трибуны – она смотрела себе под нос.

Грязная тварь! -Драко с радостью зажал бы ее в темном углу и напомнил о себе, заставил эти гребаные глаза наполниться страхом и ожиданием как тогда.

Но застать ее одну вдруг стало чертовски трудно. Грейнджер избегала его, пряталась за спинами этих недоделанных героев войны. А ее глаза преследовали его все время. Эти чертовы глаза он видел во время секса с каждой новой безликой старшекурсницей. И боль затапливала его все сильнее.

Казалось, что в его мозгу ворочается какая-то машина. И ее шестеренки не совпадают, изрыгая искры. Ночами Малфой метался по комнате, кричал проклятья в адрес Гермионы. Этот треклятый поцелуй сдвинул его аварийную кнопку. Защита держалась, но одно неверное движение и все полетит к чертям. Он чувствовал. Он знал. Ему было плевать.

Что бы сказал отец? Может он был прав, считая его слабаком. Драко рычал в бешенстве на себя.

В нем словно боролись две силы – два проклятия. Круциато застрявшее в оккелюменте. Смертельная пляска, стирающая его границы, сминающая волю.

====== Глава 11. ======

Следуя своему плану, в одиночестве Гермиона в башне старост больше не появлялась. Свободное время проводила с друзьями в башне гриффиндорцев или отсиживалась в библиотеке, готовясь к сдаче экзаменов по ЖАБА, пока друзья занимались квиддичем.

В башне старост она рисковала появляться только в их компании, иногда они засиживались допоздна. Как сегодня. Гарри и Джинни давно ушли, оставив Рона и Гермиону одних. Между ними установились ровные, дружеские отношения как раньше. Они сидели на диване и наблюдали за диким танцем огня в камине, каждый погруженный в свои мысли. После шумного веселья, игры в волшебные шахматы и бестолковой болтовни хотелось тишины и спокойствия.

Именно таким видела в своих мечтах Гермиона этот последний учебный год. Жаль, что такие вечера выдавались крайне редко. Тем ценнее они были. Друзья и семья были для гриффиндорки самым главным, в такие минуты ненадолго забывались потери, призраки погибших понемногу отступали, давая живым возможность ухватить капельку счастья.

Она поплотнее прижалась к Рону. Он неуклюже поцеловал ее в макушку. С ним было так спокойно и уютно. Но на губах горел не его поцелуй. Не его настойчивый вкус преследовал ее, не его безумные объятия помнило ее тело. Их невинные легкие поцелуи не порождали в ней дрожи. Сейчас она понимала, что их первый поцелуй был продиктован не притяжением, а страхом. Страхом смерти. Они выжили, но в ней что-то надломилось. Как иначе она могла бы чувствовать то, что почувствовала с Драко?

Она всегда поучала Рона и ругала, выговаривала ему за идиотские поступки, которые приводили к печальным для него последствиям. Как сестра. Глядя на Гарри и Джинни она не могла не признать, что нет между ней и Роном того огня, который плясал в бесячьих глазах Джинни, того пламени, которым обдал ее Малфой вжимая в себя. Гермиона чувствовала, что предавала своих друзей, себя, Рона. Она просто прикрывалась им все это время. От одиночества. Тотального одиночества.