Заложник особого ранга

Микроавтобус замер неподалеку от Лобного места. Тамара Белкина, оператор Виталик и режиссер переглянулись, они понятия не имели, куда их привезли. Дерматиновые шторы были опущены, матовая перегородка, такая же, как в «скорой помощи», отделяла их от кабины водителя. Сидевший с ними неразговорчивый сопровождающий, явно не имевший прямого отношения к партии Карташова, наконец-то обронил:

— Приехали, — и открыл дверь.

Яркая ночная подсветка Красной площади ударила Белкиной по глазам. Телеведущая воспользовалась предложенной ей рукой и выбралась из машины на брусчатку. Только теперь она рассмотрела человека, галантно подавшего ей руку.

— Глебаня, так это вы здесь командуете, — изумленно произнесла она, глядя в глаза знаменитому политтехнологу. — Думала, это все затеял какой-нибудь мудак.

До этого они много раз встречались в программе «Резонанс».

— Не командую, а принимаю участие, — скромно заметил Чернявский.

— Что-то я не могу понять, что тут происходит.

Из автобусов выбирались подтянутые, вполне вменяемого вида карташовцы, деловито развертывали знамена, разворачивали лозунги, охапками выносили коротко нарезанные прутья из арматуры, ящики с бутылками.

Совсем неподалеку от них из грузовиков организованно высаживался ОМОН, громыхая жестяными щитами. Бойцы водружали на головы шлемы, похлопывали по ляжкам дубинками. Из-за храма Василия Блаженного выехал пожарный водомет. Окна в кабине были предусмотрительно заварены частой металлической сеткой.

Оператор так и застыл с камерой в руках и треножником на плече. Режиссер предпочитал многозначительно молчать. Он всегда так поступал, если был риск показаться дураком. О чем говоришь, понять можно, а вот молчать можно обо всем сразу — соглашаться и отрицать одновременно.

— Значит так, уважаемая мной и телезрителями Тамара Викентьевна, — ворковал Чернявский, взяв Белкину под ручку. — Вам предстоит побыть не только телеведущей, но и хорошей актрисой. Я уверен, вы справитесь. Говорю это вам как профессионал профессионалу. Все, что вы видите, — это блеф. И вы, господа, подходите, чтобы потом лишний раз не повторяться, — обратился Глебаня к телевизионщикам. — Любой бунт кровав и беспощаден. Поэтому мы и решили прибегнуть к современной передовой технологии. Бунт будет локальным, абсолютно управляемым, — политтехнолог многозначительно покосился на оцепление. — Официально на Красной площади и на Васильевском спуске проводятся съемки художественного фильма, о чем имеются соответствующие документы, утвержденные в администрации. Вы снимаете попытку штурма Кремля карташовцами. Красочную битву с ОМОНом. А потом эта картинка пойдет на Запад. Вместо водки в бутылках вода, так что пьяные крики — тоже актерская игра.

— А как же москвичи? Они же не поверят! — удивился Виталик.

— Москвичи, — Чернявский цинично усмехнулся, — поверят, когда увидят сюжет по телевизору! По сценарию штурм происходит в ночное время, когда обыватели спят. Как говорится — «…а поутру они проснулись». А вот и наш главный герой! — радостно заявил политтехнолог.

От памятника Минину и Пожарскому подходил Карташов, он был одет, как обычно. Костюм, заправленные в сапоги брюки, кепка. На этот раз лидер партии не стал сыпать лозунгами, а сдержанно поздоровался.

— Когда приступаем? — он взглянул на куранты Спасской башни.

— Через пятнадцать минут устраиваем репетицию. Мы решили, что ваша речь, Артур, должна прозвучать с Лобного места.

— Кто это — мы? — коварно поинтересовалась Белкина.

Чернявский погрозил ей пальцем:

— Тамара Викентьевна, обо всем узнаете в свое время. Кстати, ждать осталось совсем недолго.

Режиссер вернул политтехнологу примерный план съемок, с которым уже успел ознакомиться:

— Тут написано, что восставшие забрасывают ворота Кремля бутылками с зажигательной смесью, а потом высаживают их автопогрузчиком. Я уже, можно сказать, вижу эти красочные кадры. Но нельзя ли посмотреть разрешение соответствующих органов на это действие. Спасские ворота все-таки — памятник архитектуры. Власть может измениться, но ответственности за нанесение порчи культурному наследию никто не отменял и не отменит.

— Вы совершенно правы. Забыл вас предупредить. Точная копия ворот и нижней части башни установлены на Васильевском спуске. Ее из-за собора не видно. Ну, такая стена со створками. Будете снимать ее штурм крупно. Ее и подожжем. А саму башню снимем издалека. Мы же не варвары. Кстати, там же установлены и биотуалеты. Это так, для информации.

— Да, — проговорил режиссер, обращаясь к Белкиной, — всю жизнь я мечтал снять художественное кино, но не думал, что это произойдет подобным образом.

— И я в детстве мечтала стать актрисой.

ОМОН уже выстраивался грозной цепочкой у Мавзолея. Бойцы, стоявшие в плотной шеренге с огромными жестяными щитами, напоминали римских легионеров. Командир гаркнул, и резиновые дубинки мерно застучали по щитам. Режиссер, стоявший рядом с Белкиной, покачал головой: