Заложник особого ранга

— Какая на хрен вина? — взбеленился лубянский генерал. — Эта телевизионная шкура тебя вокруг пальца обвела. Ее дружок мне уже поперек горла стоит.

— Это вы дезинформировали меня, когда сказали, будто он разбился насмерть, спрыгнув с поезда. Я только генерирую идеи согласно предоставленной мне информации, — оправдался Чернявский. — А если исполнители бездарные…

— Эту фразу любил повторять мне и наш бывший президент. Ну, и где он теперь? В самой глубокой заднице!

Политтехнолог мог бы возразить насчет того, кто сейчас оказался в заднице. Это был еще тот вопрос, но решил промолчать. Как психолог, он знал: с психующими лучше не спорить. Человек сам остынет и двинется дальше. Подобедов глянул в светлеющее окно.

— Что имеем? — наконец он принялся мыслить конструктивно.

— Президент изолирован — это несомненный плюс, — подсказал Глебаня.

— Но он до сих пор не озвучил написанное тобой обращение к нации — это минус, — строго сказал генерал.

— Вопрос времени и силы давления на него. Погромы прошли успешно. Революция в России уже материализовалась в сознании населения как реальная угроза. И все благодаря телевидению. Ее боится обыватель. Штурм Кремля все-таки снят. Я смогу и сам запустить сюжеты на западных каналах. Значит, и тут несомненный плюс.

— А то, что пропал Карташов… Ну и хер с ним, — неожиданно легко признался лубянский генерал. — Свою роль в революции он уже отыграл. Не сожгли мы его огнеметом, так объявим, будто он сбежал с деньгами партии за границу. Поэтому минус на этом направлении нам не засчитывается. Все идет по плану. Лишенные лидера карташовские орды будет нетрудно локализовать и пересажать региональных главарей. Вот когда в Москве появятся танки…

Мобильник генерала, лежавший на столе, завибрировал и разразился веселенькой мелодией. Подобедов заглянул на экранчик. Номер был таким, что тянуть с ответом он не стал.

— …Как — похитили!? — вырвалось у Подобедова. — И вы даже не можете предположить, кто это сделал?.. Да не может один человек противостоять нашей махине!..

Глеб Чернявский уже понял, о ком идет речь.

— Тенденция, однако… — проговорил он тихим-тихим шепотом. — Сперва — Карташов, за ним — Муравьев. Кто следующий?

* * *

Первые солнечные лучи проникли в гостиную, позолотили огромные акульи челюсти, висевшие над камином. Чекист-крепыш честно нес вахту, хоть и позевывал. Пистолет с навернутым глушителем лежал у него на коленях.

— Эй, — негромко позвал он, пытаясь, не вставая с места, разбудить напарника.

Тщедушный сладко потянулся и раскрыл глаза. Под охраной товарища он чувствовал себя в безопасности — знал, тот бдительно несет службу.

— Что-то забыли о нас. Смены не присылают.

— Смены никто и не обещал, а выходить на связь нам запретили — значит, терпи.

Тщедушный поднялся с дивана, подтянул расслабленный ремень и направился в санузел. Крепыш собрал в кулак остаток сил — разве что спички в глаза не вставлял.

По улице изредка проходили люди. Район не был оживленным. Шумела в умывальнике вода. Тщедушный вышел, вытирая на ходу полотенцем лицо.

— Заваливайся спать.

Но добраться до дивана крепышу не пришлось. У калитки резко затормозила машина — «УАЗ» с заляпанными грязью номерами. Из салона выбрался мужчина с абсолютно нейтральной внешностью. Он мог быть одновременно и директором завода, и сантехником. Подойдя к калитке, нажал кнопку звонка.

— Не отвечаем, — предупредил крепыш.

Звонок повторился, и в динамике переговорного устройства послышалось:

— У вас задолженность по оплате за электроэнергию.

Крепыш поднял палец и прошептал:

— Тссс…

Мужик спокойно открыл калитку и заглянул в окно. Естественно, оба чекиста успели спрятаться, но собрать разложенные на диване журналы, снять тарелки с журнального столика не успели.

Мужик с невыразительным лицом постучал костяшками пальцев в окно:

— Спите, что ли? Я уже дважды предупреждал. Будем отключать.

Чекисты, сидевшие на полу, прижавшись спинами к стене, переглянулись. А потому не видели, как из машины выбрался Клим Бондарев. Голубь, терпеливо сидевший на крестовине, вознесенной над голубятней, забеспокоился.

— Может, выйти к нему? — предложил крепыш.

— По уму, выйти и пугнуть его надо. Но что нам сказали? Ждать появления объекта. Захватить и доставить на Лубянку.

— Значит, сидим, — резюмировал тщедушный.

Мужик тем временем полез на крышу, было слышно, как он возится, ругается, отсоединяя провода. Шуму он создавал много, вел себя бесцеремонно. А чего стесняться, если хозяев нет дома, да и за электричество платить они не собираются.

Клим, сидя вместе со спецназовцем на крыше, а тот постукивал ладонью по жести, вытянул перед собой ладонь:

— Глю, глю… — негромко позвал он.

Голубь, склонив голову, с сомнением поглядывал на своего хозяина.

— Да, надо чаще бывать дома, — прошипел Клим. — Не признает.

На груди у птицы поблескивала «флэшка».

— Могу в него из пистолета с глушаком: «флэшку» подберем… — предложил спецназовец, даже не подозревая, насколько кощунственно прозвучали его слова.