Заложник страсти (СИ)

- Отец отправил узнать, как вы устроились... - Марко замолчал на полуслове, потому что понял, что ответа от него не ждали.

Посмеиваясь, Сафора перевела взгляд ниже, разглядывая, как на принце встопорщилась шелковая камиза.

- Ах, я вижу, вы уже на взводе, - сказала она без смущения. - Надо же, и благочестивым иллирийским мужчинам знакомы плотские желания!

- Может, отошлешь служанку, и тогда я тебе покажу, какими бывают иллирийские мужчины? - прямо спросил Марко.

Если она решила играть с ним, как с котенком, то он играть не намерен. Пусть даст то, на что намекает, брабантская шлюха. Но чертовски хорошая шлюха... Он закусил губу, рассматривая женщину от макушки до маленьких босых ступней - потому что прежде, чем лечь, она сбросила смешные восточные туфли - без задников, с острыми вздернутыми носами.

Ее тело было гладким, как мрамор, без единого волоска, и блестело, как отполированное. Иллирийские женщины воспитывались так, что любое кокетство по отношению ко всему плотскому считалось грехом. Эта женщина была грешна до мозга костей, потому что она любила свое тело - это было видно в каждом ее взгляде и улыбке, в каждом томном движении, в каждой шелковой кисточке, скользящей по ее бедрам. И ее грех соблазнил бы любого, кто смотрел на нее.

- Как заговорил! - Сафора от души засмеялась, запрокинув голову.

Даже смех ее был чувственным, и Марко шагнул вперед, горя от нетерпения.

- Значит, отослать служанку? - спросила она, отсмеявшись, и отправила в рот еще одно пирожное.

9

- Нам служанка точно ни к чему, - отрезал Марко, опускаясь перед диваном на одно колено.

Теперь его лицо и лицо Сафоры находились совсем рядом. И совсем рядом было ее тело - такое доступное, только протяни руку.

- Николетта, - позвала Сафора темнокожую служанку, - оставь нас.

- Да, госпожа, - ответила она нежным голосом, не вязавшимся с ее грубой внешностью.

Марко быстро оглянулся, чтобы убедиться, что мавританка ушла, и едва та скрылась за тяжелой драпировкой, скрывавшей вход в смежную комнату, придвинулся к Сафоре совсем близко, схватив ее за плечо.

От нее пахло чем-то сладковатым и дурманящим, как от экзотического цветка. Сквозь полупрозрачную ткань явственно проступали очертания груди. Сегодня она демонстрировала ее всем и каждому, и каждый мужчина умирал от желания дотронуться до нее. Хотели ее все, а досталась она лишь ему, Марко.

Сафора не потянулась к нему навстречу, но и не отшатнулась, и даже не пошевелилась, только следила из-под полуопущенных ресниц, как охотник за добычей.

«Здесь один охотник - я», - сказал ей Марко мысленно, но вслух ничего не произнес, потому что побоялся, что голос может изменить. А о его волнении чужачке знать не надо.

Он провел рукой от плеча до ключицы - кожа брабантской правительницы и в самом деле была гладкой, как мрамор, и на удивление плотной. И хотя его так и подмывало сразу пощупать ее везде и всюду, он решил продлить удовольствие - зацепил пальцем и потянул вниз тонкую ткань, открывая женские груди, и в самом деле похожие на позолоченные солнцем плоды.

- Нравится? - спросила Сафора дразнящим шепотом. - Достойные персики, не находишь?

- Да, - только и мог выдохнуть Марко.

- Разрешаю тебе потрогать...

Она разрешает! В любое другое время Марко посмеялся бы, что женщина что-то там разрешает мужчине, но сейчас думать и смеяться совсем не хотелось, и не хотелось больше сдерживаться. Марко положил ладонь на один золотистый персик, ощущая твердость соска и атласную гладкость кожи.

Глаза Сафоры были совсем рядом - колдовские, темные, блестящие, как бриллианты. Этот взгляд зачаровал, удержал властно, как цепью. Марко сжал руку, наслаждаясь упругостью женской плоти, а потом приласкал грудь, так удобно устроившуюся в его ладони.

- И вторую тоже, - шепнула Сафора.

- Сам знаю, - ответил он, едва переводя дыхание.

Движения его перестали быть нежными, теперь он сжимал ее груди почти грубо, требовательно. Через мгновение женщина была опрокинута на спину, в подушки, а Марко, встав на диван коленом и нависнув на ней, лихорадочно терзал пряжку, расстегивая свой пояс.

Сафора смотрела на него со странной усмешкой, и Марко заколебался - не задумала ли какой подлости? Но в комнате они были одни, и женщина не делала ничего, чтобы его остановить.

Расстегнув пояс, Марко бросил его на пол, задрал камизу и дернул завязки на штанах. Сейчас он успокоит ноющую плоть, а брабантская сучка будет повизгивать под ним и просить еще.

- Остановись, - сказала вдруг она негромко.

Остановиться? Да она спятила! Как остановиться, когда все горит!

- Встань, я хочу на тебя посмотреть, - Сафора говорила спокойно, даже тихо - приходилось вслушиваться в ее слова, но что-то странное приключилось от этого тихого голоса.

Руки и ноги перестали повиноваться, и Марко послушно поднялся с дивана. Это было похоже на помешательство - он мыслил, желал, понимал, что подобное невозможно, но тело отказывалось подчиняться. Его тело было покорно приказам Брабантской правительницы. Что это? Колдовство?

- Что за ерунду ты творишь?! - возмутился он, пытаясь разорвать невидимые оковы.