Заложники дьявола

— Ты все шутишь… На самом деле я стала такая тупая! — Ирина Генриховна вздохнула и осторожно села на постели. — Хочешь взглянуть, что я сейчас читаю? Вот… Сплошная желтуха…

Она иронично фыркнула и достала из-под подушки действительно в прямом смысле слова желтую по цвету бумаги, на которой издавалась, газету.

— Нет, Турецкий, ты только послушай: «Людмила Гурченко стала прабабушкой…» Это еще ничего! А-а-а… Вот: «Знаменитая звезда шоу-бизнеса Герда выходит замуж за английского лорда и улетает в его замок в Шотландии!» Как думаешь, зачем она сдалась английскому лорду?.. Хотя, если верить снимку, он и сам больше похож на какого-нибудь хиппи, патлатый какой-то…

Александр Борисович улыбнулся и покачал головой:

— Ну надо же, как мир-то тесен…

— Что ты имеешь в виду?

— Знаешь настоящее имя этой самой Герды? Татьяна Мохова!

— Не знала, что ты еще и в шоу-бизнесе ориентируешься, — удивилась Ирина.

— Не в шоу-бизнесе я ориентируюсь, а, как легко догадаться, в бандитах… Мохова несколько лет была любовницей Цезаря.

— Кого?!

— Пашки Садовничего… Цезарь — его погоняло: в девяносто девятом он ухитрился совершить сразу три ограбления в разных районах Москвы одновременно, минута в минуту… Вот и прозвали.

— Надо же! — Глаза Ирины заинтересованно блеснули. — И кто из них кого бросил?

— Ну по официальной версии — Мохова. Она потом во всех интервью вопила, что он ее бил, угрожал… Ублюдок, словом.

— А почему ты говоришь «по официальной»? Что, неофициальная версия тоже есть?

— Ну знаешь, она всегда есть — так, на всякий случай…

— Не понимаю… А какое, собственно говоря, это имеет значение, кто из них кого бросил?

— Ты права, никакого… А вот если никто никого не бросал, а вся история с разрывом была просто-напросто с какой-то целью ловко разыграна, — тогда имеет.

— Ой, Шурик, какой ты умный, я бы о таком варианте ни за что не подумала… Говорю же, тупая стала. А телефон ты все-таки включи и, если тебе нужно куда-то отлучиться, поезжай! Катя будет с минуты на минуту, раз уж ты так за меня волнуешься.

Турецкий ласково посмотрел на жену и, подойдя к кровати, обнял Ирину за плечи:

— Никуда я не поеду… А телефон, если ты так настаиваешь, включу…

Ответить мужу она не успела, поскольку в палату заглянула медсестра:

— Турецкая, в процедурную, вас ждут!

— Осторожно, я помогу тебе встать, — тут же засуетился Александр Борисович. И с нежностью добавил: — Девчонки вы мои драгоценные… — Девчонки?.. — Ирина замерла, а ее муж по-настоящему смутился.

— Черт… Проговорился…

— Да, Шурик, ты, конечно, великий конспиратор!

И, внимательно посмотрев на супруга, не выдержала и рассмеялась.

Перепоручив Ирину переминавшейся в нетерпении медсестре, Александр Борисович некоторое время расхаживал по палате, изредка нервно поглядывая на дверь. Наконец все-таки извлек из своей барсетки мобильный телефон и включил. И аппарат тут же, не замедлив, разразился громким, нетерпеливым звонком, а на экране высветился, как, собственно, он и предполагал, номер Меркулова. Что ж, ничего не поделаешь… Он вздохнул и включил связь:

— Слушаю тебя, Костя!

— Плохо слушаешь, я тебе уже полчаса названиваю!.. Саня, быстро собирайся и лети сюда, я послал за тобой машину с Денисом, он с минуты на минуту будет на месте!

— Да что стряслось?!

— Садовничий час назад бежал из здания суда!..

— Как?!

— Не знаю я как! Вывели, вероятно! Исчез офицер конвоя… Турецкий, как хочешь извиняйся перед своей Ириной и на всех парусах дуй сюда!..

Александр Борисович к этому моменту уже и сам успел выскочить из палаты и, молча пролетев мимо сестринского поста, не обратив внимания на изумленный взгляд сестрички, бросился вниз по лестнице, не дожидаясь лифта. Меркулов оказался прав: Денис домчал до больничных ворот как раз вовремя, несмотря на все еще не рассосавшиеся утренние пробки: помогла сирена, благодаря которой половину пути он проделал по встречной полосе…

— Сан Борисыч, — начал было он, открывая переднюю пассажирскую дверцу, но Турецкий закончить фразу не дал.

— Быстро в Шереметьево!.. — Он с размаху шлепнулся в кресло и захлопнул дверцу. На реакцию Грязнов-младший никогда не жаловался: выкрашенный в традиционные желто-синие тона «Москвич», украшенный разноцветными мигалками и снабженный совсем не москвичевским движком, моментально рванул с места, одновременно взвыв сиреной.

Всю дорогу до аэропорта Турецкий напряженно молчал, Денис не отвлекал «важняка» дополнительными вопросами, полностью поглощенный дорогой, одолел которую в рекордные сроки.

В шереметьевском зале Александр Борисович, быстро оглядевшись, задержал на мгновение взгляд на табло и внезапно успокоился:

— Вот что, Дениска… Иди в здешнее отделение, подсобери оперов — всех, кто свободен и несвободен, пусть прихватят наручники… Так, на всякий случай… Ко мне близко не подходить, все должно выглядеть как обычный чёс дежурных в зале…