Заложники обмана

Да, как говорится, ничто хорошее не дается даром.

Глава 41

Витторио подождал, пока будет готов утренний кофе.

– Прошлой ночью, – заговорил он, когда кофе был уже на столе, – мне сказали, кто скрывается за всей этой историей.

Жена сидела рядом с ним, а он обращался к Мэри Янг и Джьянни Гарецки.

Джьянни просто посмотрел на него.

У Мэри лицо застыло и дышало холодом.

Пегги смотрела в чашку с кофе.

За окнами кухни наступившее утро и затянутое дымкой солнце высветили дикую красоту горного пейзажа. Но напрасно: никто из сидевших в кухне не обратил на это внимания.

– Это глава нашего министерства юстиции, – продолжал Витторио. – Генри Дарнинг. Министр юстиции Соединенных Штатов.

В комнате воцарилась мертвая тишина. Почти как в безвоздушном пространстве.

Первым решился заговорить Джьянни.

– Это что, шутка такая?

– Хотел бы, чтобы оно так и было.

– Не понимаю, – сказала Мэри Янг. – Здесь нет телефона, а вы всю ночь провели в доме. Кто мог вам сообщить?

– Моя жена.

Мэри и Джьянни уставились через стол на Пегги. Она никак не отреагировала на это.

– Боюсь, что тут замешаны личные отношения, – снова заговорил Витторио. – Я хотел предупредить вас, пока вы еще можете выпутаться из этой истории.

Слова повисли в воздухе. Холодно было в старом доме с толстыми стенами, сырость собиралась каплями на оконных стеклах, и капли эти мало-помалу стекали вниз, на пол. Солнечный луч проник в комнату и застрял в паутине.

– Это обстоятельство меняет все, – сказал Витторио. – Выходит, это не просто идиотское нападение мафии. Тут могут быть замешаны все на свете: целая армия полиции, федеральные агенты, Интерпол, мафия и один Бог знает, кто еще.

Батталья медленным движением поднял чашку и отпил кофе. Потом взглянул на жену, и Джьянни вдруг точно по наитию понял, как ужасно для них обоих все происшедшее. Рассказать Витторио то, что она рассказала, Пегги вынудило похищение сына.

– Что ты собираешься делать? – спросил Джьянни у Витторио.

– Собираюсь вернуть моего мальчика.

– А ты знаешь, кто его похитил?

– Нет, но узнаю.

– Ты так уверен?

Витторио кивнул.

Джьянни сунул в рот сигарету и зажег ее. Твердой и неторопливой рукой.

– И ты полагаешь, что я просто уберусь отсюда и оставлю тебя одного?

– Именно так. Если только ты не поглупел с годами.

Они пристально поглядели друг на друга.

– Выслушай меня, – начал Витторио. – Если бы эти сволочи не похитили нашего мальчика, мы с Пегги смылись бы отсюда, не медля ни минуты. Как я уже сказал… это история личная. Она не имеет никакого отношения ни к тебе, ни к Мэри. – Витторио даже улыбнулся слегка. – Так что езжай-ка ты домой и занимайся живописью. Это лучшее, что ты можешь сделать. Может, я завистлив, как черт, но я еще и горжусь тем, что сделал ты. В самом деле, дружище, мы нуждаемся в замечательных и живых художниках куда больше, чем в скверных, мертвых стрелках.

– Конец дискуссии.

Мэри Янг и Джьянни Гарецки приехали в аэропорт Неаполя с достаточным запасом времени, чтобы успеть вернуть взятые напрокат машины и заказать места на двенадцатичасовой рейс до Рима, а дальше – на Нью-Йорк.

Они сидели в кафе и выпивали на прощанье, когда была объявлена посадка на их самолет.

Джьянни посмотрел на Мэри через столик.

– Я не лечу, – сказал он.

В кафе было сумрачно, прохладно и тихо, как бывает в перерыве между рейсами. Мэри медленно огляделась, она словно бы и не слышала обращенных к ней слов.

– Ты меня слышала? – спросил Джьянни.

– Да.

– Ну и?

– И что? – переспросила она. – Ведь ты со мной не советовался. Ты сделал заявление. И при этом хочешь, чтобы я тебе что-то сказала, кроме как “до свидания”?

Джьянни долгим взглядом посмотрел ей в лицо и подумал, в самом ли деле он видит ее в последний раз?

– Ты сукин сын, – ровным голосом произнесла Мэри. – Ты ведь и не собирался никуда уезжать, верно? Ты только разыгрывал меня до объявления посадки. Чего ты опасался? Что я не уеду без тебя? Что закачу тебе грандиозную сцену, повисну у тебя на шее и поклянусь погибнуть вместе с тобой?

Мэри собиралась изобразить самую ослепительную из своих улыбок, но вышла у нее гримаса.

– Ну так вот, можешь не беспокоиться. Я не разделяю твоего желания сгинуть. И твоего чувства вины. И твоей жажды возмездия. Я предпочитаю сесть в самолет и остаться в живых, а не торчать здесь и умереть.

– Я не хочу умирать, Мэри. Но я просто не могу улететь и оставить этих людей наедине с тем, что я на них навлек.

Мэри, казалось, посмотрела на себя с новой, непривычной точки зрения.

– Ты неверно понимаешь все это, – произнесла она негромко. – Ничего ты на них не навлек. Это сделала я, и только я одна.

– Что это значит?

– Никто не выслеживал нас, Джьянни. Тебе не стоит всю оставшуюся жизнь казнить себя за это. Все дело во мне. Еще до того, как мы поехали в Позитано, я позвонила Дарнингу прямо отсюда, из аэропорта, и сказала ему новое имя Витторио и где он живет.

Джьянни вначале не поверил ей. Потом увидел ее глаза – и понял. Кто, кроме нее, мог бы сделать такое? Кто мог этого хотеть? Он был потрясен, ошарашен.

– Что они тебе сделали? – только и сказал он.

– Ничего.