Заложники пустоты

Микмак рефлекторно закатил глаза, стараясь вспомнить, пользовался ли он какой-нибудь химией перед зачисткой центра. Резкий стук кулака по столу заставил его вздрогнуть.

– В глаза мне смотреть! – прошипел тщедушный и заерзал внутри плохо сидящей на нём формы.

– Н-нет, – промямлил Микмак, – ничего не принимал.

Ему стало не по себе. И жажда усиливалась с каждой секундой. Тоже нехороший признак, и Микмак начал кое-что понимать.

– «Открывалка», – прошептал он одними губами, подтверждая самому себе появившуюся в голове догадку. – Дайте воды!

Ведущий допрос недомерок никак не отреагировал на довольно резкий выпад Микмака. Даже в лице не изменился, словно и не слышал ничего.

Это был «мозголом». Специалист по добыванию информации с применением «сыворотки правды». Её еще называли «открывалкой» или «химией». Последнее название, вероятно, было самым правильным: «мозголомы» использовали целый набор не самых полезных для здоровья веществ для добывания правды.

– О чем вы говорили со стариком раввином? – не сводя немигающих глаз с подыхающего от жажды Микмака, спросил «мозголом».

Микмак тупо таращится на «дыродел», который обнаружил у себя за поясом, а раввин, взобравшийся на кучу битого камня и осыпавшейся штукатурки, что-то быстро-быстро бормочет. Он смотрит на Микмака пристально, сверлит его взглядом. Слова раввина непонятны, Микмак никогда прежде не слышал этого языка, но слова, повинуясь жесткому холодному взгляду еврея, врезаются в мозг, словно вращающееся с бешеной скоростью сверло.

– Я с ним не говорил. Он что-то бормотал… – да нет, он кричал, орал на него, словно одержимый. – Я не знаю его языка. Даже что за язык не знаю. Еврейский?

«Мозголом» вздохнул и что-то чиркнул электронным стилом в своем планшете.

– Охотно вам верю, – пробормотал он и протянул Микмаку стакан с водой.

– Почему бы просто не спросить? – поинтересовался Микмак, когда стакан опустел. Такого удовольствия от обыкновенной воды он не испытывал никогда в жизни.

– Я именно этим здесь с вами и занимаюсь.

На лицо тщедушного «мозголома» вернулось брезгливое выражение.

Микмак осмотрелся и только теперь заметил, что в помещении полно разнообразного оборудования малопонятного назначения. И проводки, недвусмысленно лежащие прямо перед Микмаком, тоже имелись: его «балалайку» подключали к этому барахлу и мозги промыли основательно. И то, что бормотал раввин в Староновой синагоге, он рассказал здесь дословно, старательно повторяя каждое слово старого еврея. Но «мозголом» продолжал что-то выяснять.

Вывод напрашивался сам собой: «мозголому» не удалось узнать то, что он хотел.

– Как получилось, что вы вошли в соприкосновение со специальной группой «Махаон»? – мерно постукивая стилом, спросил «мозголом».

Стук раздражал Микмака и очень мешал думать. Поэтому подумать над ответом не получилось, да и думать тут было не над чем.

– Мы спасали заложников.

– Каких заложников?

Микмак внимательно посмотрел в глаза «мозголому». Тому явно очень хотелось выкрикнуть свой вопрос в лицо Микмака, брызжа слюной, и схватить его за грудки, но «мозголом» продолжал говорить нехотя, словно ему было глубоко наплевать на то, что ответят.

– Туристов. Там были туристы, в синагоге. А тут стрельба… Я и решил…

Микмак на самом деле был удивлен непониманием «мозголома». Внутренние войска Баварского султаната обязаны защищать собственных граждан. И даже если туристы были иностранцами, международный скандал совершенно не обрадовал бы султана.

Белая, как мел, рука резкими движениями сбрасывает осыпавшуюся со стен крошку. Из-под груды мелких осколков показалась голова. Такая же белая. И волосы, тоже белые. Она похожа на статую. Или она и есть статуя – держат ли евреи в синагогах статуи? Но она отчего-то шевелится. И что-то говорит раввину, который продолжает бормотать.