Заложники пустоты

Лёшка вспомнил бегущие перед глазами нули и единицы – молитву «Обители Цифры». Именно о таких сектах и говорили в новостях. И еще он вспомнил, как на мгновение перед ним открылись потроха «балалайки» Коннектора. Он видел, что и «молитва», и слова, которые произносил их предводитель, приходили откуда-то извне. Он не запомнил никаких данных, его отрезали от сети раньше, но…

Ты же еще в тот раз подумал, что скоро выборы.

Нет, сейчас нужно отбросить все лишние мысли. Сейчас нужно невредимым добраться до дома и разобраться с посылкой. Скоро, совсем скоро его попросят выполнить какое-то задание. Может быть, это те самые люди, что вмешиваются в избирательную систему? Лёшка никогда не проявлял особенной активности своей гражданской позицией, он не задумывался над степенью честности выборов. По большому счету, ему было наплевать, кто в данный момент Президент. Да, традиционное среди россиян убеждение, что «все равно поставят того, кого нужно», превалировало.

Домой он попал только к вечеру. Пришлось огибать еще один «митинг», якобы спонтанно организовавшийся на Черной речке, и шествие по проспекту Испытателей. Как полагается – с криками, транспарантами и мордобоем. Полицейские следовали за разбушевавшейся толпой, но пока никого не трогали. Вероятно, им дали такое указание. Ибо в доброту столичных стражей правопорядка Лёшка поверить не мог.

Вскрытие пакета пришлось отложить. Сначала нужно было заняться бабушкой. Она забилась в тесную кладовку, располагавшуюся между комнатой и кухней. Сначала Лёшка не мог понять, зачем она туда забралась.

Бабушка сидела на старом чемодане, размазывая собственное дерьмо по грязной пыльной крышке, и плакала. Лёшка кинулся было к ней, но так и не смог пересилить брезгливость, когда пахнуло из приоткрой двери кладовки. Нужно было обнять бабушку, успокоить, но Лёшка не смог. Он лишь позвал ее, не понимая, что происходит.

Увидев внука, бабушка перестала всхлипывать и зарыдала в голос. Но неловко поднялась и, вытянув вперед руки, вышла из кладовки.

Лёшке с трудом удалось уклониться от объятий и препроводить бабушку в ванную. К счастью, воду еще не отключили. Кое-как, совместными усилиями, удалось отмыть пожилого человека.

Бабушка перестала причитать и отправилась в комнату, чтобы переодеться. Лёшка, не раздеваясь, ушел на кухню и сел за стол.

– Бабушка, что с тобой случилось?! – крикнул Лёшка.

– Всё хорошо, внучек, – послышался уже ставший бодрым голос.

Значит, всё хорошо. Значит, только что ничего особенного не происходило, и Лёшке это всё пригрезилось. Может, так и есть?

– Ты в кладовке что делала?

– В какой кладовке? – удивилась бабушка.

Ясно, она уже ничего не помнит. Всё, как предсказывал доктор.

– Ты где была весь день?

– Ой, внучек, такое приключилось. Заблудилась я. Пошла… – бабушка замолкла. Наверное, пыталась вспомнить, куда она пошла. – Да что же это я? Куда же я ходила?

Нет, не вспомнила. Стало быть, она собиралась куда-то идти и просто-напросто заблудилась. Случайно забрела в кладовку, ошибившись дверью, и заблудилась в полутора квадратных метрах. Это хорошо, что заблудилась. Если бы бабушка все-таки вышла из квартиры, возможно, найти её не удалось бы.

И решились бы все проблемы.

Лёшка с силой сдавил голову руками, словно пытаясь выдавить из неё дурные мысли. Ничего, теперь у него есть деньги. Завтра они с бабушкой пойдут в клинику и там проведут первый курс лечения нанами. Завтра – обязательно. А сегодня нужно разобраться с заданием.

– В магазин, наверное. – Лёшка автоматически подсказал бабушке ответ. Иначе пришлось бы еще пару часов слушать причитания и рыдания.

– Да, точно. В магазин я пойти хотела. А то ведь тебя кормить надо. Ты же учишься, мозги нужно питать.

– Хорошо, бабушка. Я ел в универе.

Все равно, что говорить. Лишь бы бабушку удовлетворяли ответы. Лёшка давно убедился, что за нитью разговора бабушка следить перестала. Каждая следующая фраза для неё – новый разговор.

– Уже поздно, ты ложись спать.

– Да и тебе пора бы. – В бабушкином голосе промелькнули нотки волнения.

– Конечно. Я немного позанимаюсь и тоже лягу.

Он с утра ничего не ел, но есть, как ни странно, не хотелось. Он слишком устал сегодня, организм требовал отдыха. И не отпускали навязчивые мысли – о бабушке, о цифровых сектах, о странных движениях на улицах города. И о деле, в котором он теперь участвовал.

Пакет остался в прихожей. Лёшка вернулся и поднял черный прямоугольник, подбросил в руке – увесистый, но не тяжелый.