Заложники Рока

Послание второе

Написано волшебником Тотлантом, сыном Менхотепа, состоявшим на службе короне Вольфгарда. Предназначено правителю Аквилонского королевства Конану I Канаху. Отправлено во второй день праздника Йоль 1314 года почтовым порталом из поселения Ундол, расположенного на землях Пограничной провинции Аквилонского королевства, получено в тот же день.

«…наилучшие поздравления и пожелания всех благ тебе и твоим близким по случаю наступления очередного Йоля… уж и не помню, какого по счету, встречаемого мною в Пограничье. На нашей улице тоже праздник — Ричильдис пожелала Снежное Дерево с подарками, фейерверками и катаниями на санях, что и было устроено ко всеобщему удовольствию. В данный миг, когда я пишу это письмо, твоя наследница со своим дружком упорно пытается захоронить в сугробе свою служанку Дорис, а та визжит как поросенок. Госпожа Дженна может не беспокоиться: с ее дочерью все в полнейшем порядке, а что касается успехов Дисы в колдовских искусствах… Порой у меня возникает пакостное впечатление, будто ей совершенно не требуются никакие наставники и учителя. Она не учится в полном смысле этого слова — Диса словно вспоминает то, что когда-то знала. Хороший вопрос без ответа: если она в десять лет способна на то, чего лично я с огромными усилиями добился только к тридцати, что начнется, когда она достигнет совершеннолетия? К тому же она вечно ставит меня в затруднительное положение — ее способы общения со Сферами и Силами мне по большей части незнакомы и иногда просто непонятны. По всем признакам это Школа Природы, однако она имеет мало общего с магией, используемой жрецами зверобогов в Пиктских Пущах, практикуемой остатками друидских орденов в Нордхейме, или зелейным ведовством Сестер Викканы. Творимые ею чары — вообще что-то иное, другого слова и не подобрать. Может быть, очень древнее. А может быть, наоборот, совершенно новое, создаваемое на наших глазах этой девочкой. Не знаю, что ждет ее в будущем… Пару раз я самоуверенно попытался изобразить прорицателя и вопросить об участи Ричильдис — ответом мне были лес в сумерках и поляна с кругом камней.

Что же до мнения самой Дис об ожидающей ее судьбе, то ей все представляется очень простым. Она очень скучает по дому и мечтает в следующем году съездить в Тарантию. Еще она уверена, что, когда подрастет, отправится искать эту самую поляну и некоего „старого волка“, назначившего ей встречу. Успев изучить ее характер, могу тебя заверить — она так и сделает. Потратит на поиски с десяток лет, но своего добьется. „Старым волком“, как я полагаю, она именует Хранителя Зверей, столь памятного нам обоим Фреки. Теперь уже можно признаться — тогда, тридцать лет назад, в капище под Пайрогийским замком, это запредельное чудище напугало меня до дрожи в коленках. Для Дисы же Великий Волк — еще одна забавная зверюшка, которую она твердо намерена приручить. Ты будешь смеяться, а я уверен — порой они встречаются и болтают, как лучшие друзья. Зверюга делится с ней своими секретами, показывает какие-то непонятные места (Ричильдис именует это „прогулками во сне“ и честно пытается рассказать мне об увиденном, но, к своему стыду, я мало что понимаю), и вообще между ними царит полнейшее взаимопонимание — чего нельзя сказать о нынешних взаимоотношениях между людьми и Карающей Дланью.

Да, оборотни… В прошлый раз, помнится, я переслал тебе красочное и сумбурное изложение событий, творившихся летом и осенью в Пограничье. Теперь, оглядываясь назад по прошествии времени, попытаюсь рассказать обо всем подробнее.

Льщу себя неоправданной надеждой, что кошмар, случившийся в день исчезновения Проклятия, я в своем письме расписал не хуже, чем Гай Петрониус в очередном творении. Около трех тысяч мужчин и женщин, внезапно превратившихся из кровожадных скогров в насмерть перепуганные человеческие существа, такое может присниться только в страшном сне! И посреди этого безобразия — Ее высочество Ричильдис Канах, ваш покорный слуга и прислуга Дисы. Крик в лесу стоял — как на поле боя. Никаких объяснений оборотни просто не воспринимали, не понимали, что с ними случилось и как они оказались здесь. Последнее, что помнило большинство из них — Кровавую Ярмарку или дни своего душевного смятения перед ней. Благодарить за то, что мы как-то сумели выкрутиться, нужно даму Эмерельд, воспитательницу принцессы, и Нейю Раварту. Какой-то из этих женщин пришла в голову разумная мысль, что оборотням стоит на время опять вернуться к звериным обликам, после чего они могут либо остаться в лесах, приходя в себя, либо возвратиться домой — если кто-то из них жил в столице или поблизости от нее.

Наш благой замысел провалился. Пару седмиц спустя Диса отвела стаю к стенам Вольфгарда, однако ворота нам не открыли. Явился кто-то из оставленных тобой военных наместников, узнал Ричильдис, выслушал и заявил, что не может рисковать. Мол, они с радостью впустят Ее высочество и месьора колдуна, но прочим тварям лучше убраться. Даже если к оборотням вернулся человеческий разум, кто поручится, что через пару дней они вновь не устроят резню? Диса пыталась спорить, но куда там — выскочившие на стены караульные и горожане уже были готовы закидать нас камнями и обстрелять из луков. Пришлось поворачивать обратно, в Ундол, где Ричильдис решила устроить себе жилье. Как я понимаю, в какой-то миг пребывания под стенами Стая чуть не сорвалась у нее с цепочки, но девочка убедила своих четвероногих подопечных не штурмовать несчастный город.

И мы вернулись. Звери оставались с нами до начала осени — собственно, какая-то их часть и сейчас живет в окрестных лесах, — а затем начали рассеиваться. Кто-то из них превратился в людей, затеял строить поселки подальше от людей, но большая часть предпочла оставаться животными и вести соответствующую жизнь. Должно быть, тяжесть Проклятия затронула что-то в их душах, повредила ту незримую и непостижимую границу, разделяющую разумы человека и зверя, отчего звериный облик стал им ближе, нежели человеческий. Вольфгард и окрестные деревни стоят наполовину опустевшими, и если в Аквилонии найдутся желающие перебраться в новую провинцию, это будет несложно устроить. Что удивительно, новость о переходе Пограничья под руку Трона Льва живущие здесь люди восприняли куда легче и проще, чем я ожидал. Некоторые считают, все к этому и шло. Мол, толкового королевства из Пограничья все равно не выйдет, так пусть хоть Тарантия о нас позаботится. Кстати, тебя еще не закидали возмущенными посланиями из Бельверуса? Изрядная, должно быть, поднялась кутерьма, когда в Немедии поняли, какую ценную добычу упустили…

Что там такое творится в Рабирах? Слухи, которые до нас доходят, напоминают горячечный бред. Кто-то утверждает, будто Аквилония вот-вот начнет — если уже не начала и вовсю ведет — войну с Зингарой за право владеть Рабирийскими Холмами, а кто-то — что в Рабирах якобы новая правительница, пожелавшая выйти замуж за Коннахара. Чему верить, не знаю. Сделай милость, отпиши, как оно и что. Я уже отправил несколько писем своему наставнику, то бишь Хасти Одноглазому, однако он почему-то не отвечает. Надеюсь, с ним ничего не случилось?

Прошу прощения, я опять увлекся. Так вот, относительно былого правящего семейства Пограничья. Я уже сообщал, что Проклятие Безумца для одной-единственной личности оказалось настоящим благословением Небес — в день исчезновения Кары пасынок Эртеля впервые в жизни обратился в человека, повергнув в праведное негодование воспитательницу Дисы и чрезвычайно порадовав саму принцессу. У волчонка, видишь ли, появилась привычка ночевать на коврике рядом с постелью Ричильдис, и когда дама Эмерельд, особа строжайших правил и твердых жизненных воззрений, обнаружила утром на полу вместо белой овчарки спящего в чем мать родила мальчишку… Дальнейшее можешь представить сам. Да уж, судьба любит иногда подбросить людям ситуации — хоть плачь, хоть смейся.

Помнится, мое тогдашнее описание внезапно свалившегося нам на головы подростка звучало не слишком обнадеживающе. Как волку, Гвену исполнилось три года — то есть в человеческом облике он должен был стать мальчиком лет двенадцати. Так оно и было, вот только с его разумом сразу начались трудности. Он ведь ребенок отпрыска Карающей Длани и волчицы, и умственное развитие у него… скажем так, соответствующее. Произносить членораздельные слова он вообще не мог, ходить на двух ногах тоже, все время пытался бегать на четвереньках. Ел из миски, непременно стоявшей на полу, ночью мог удрать в лес и вернуться утром с загрызенной куропаткой — настоящий дикий звереныш, пусть и в человеческом обличье.

Спустя полгода положение изрядно изменилось — стараниями Дисы, которую мальчик обожает до такой степени, что готов ради нее на все. Когда я говорю „на все“, я ничуть не преувеличиваю. Сдается мне, Гвен уже сейчас твердо и навсегда решил, что мир вращается только ради одной-единственной девицы на свете — некоей Ричильдис Канах. Она научила его разговаривать — медленно, однако вполне понятно, его привычки и манеры все больше напоминают человеческие, хотя дар превращения по-прежнему при нем. По-моему, он не желает вновь оборачиваться зверем, опасаясь снова надолго застрять в волчьей шкуре.

Эртель же становиться человеком упорно не желал. Поселился где-то неподалеку от нашего поселка, уходил, возвращался, крутился около Нейи и снова пропадал. Объявился с первыми снегопадами, когда мы уже начали опасаться, не стряслось ли с ним чего скверного: на двух ногах, тощий, замученный и в такой жутчайшей тоске, что она висела вокруг него ясно видимым черным облаком. Я ничуть не преувеличиваю. Это облако видели даже люди, не имеющие ни малейшего отношения к магии. Некоторые уверяли, будто от молодого короля Пограничья „несет безумием“, а Ричильдис и Гвен от него шарахались в самом настоящем ужасе. Несколько дней он ни с кем не разговаривал, просто жил у нас на конюшне. Затем пожелал побеседовать со мной, узнать, что происходило во время, пока он бегал по лесам. Я рассказал — обо всем, включая Кровавую Ярмарку, нападение скогров на замок короны и твое решение сделать Пограничье протекторатом Аквилонии. Вообще-то я опасался, что последняя новость выведет его из себя, но обошлось: он только скривился. Ничем помочь я ему не мог, лишь дожидаться, пока человеческая половинка его души возьмет верх. Эртель же рассудил по-своему: спустя несколько дней ему понадобилось, чтобы я, Диса и пасынок отправились вместе с ним в Вольфгард. Объяснять, зачем, отказался. Я не хотел — мало ли что может случиться с ним в дороге, но принцесса вдруг встала на его сторону и тоже сказала: „Едем!“

Что ж, я уступил, и мы поехали. Вольфгард стоял на прежнем месте, а на тракте мы встретили несколько двергских караванов: подгорные жители постепенно возвращаются. По слухам, Фрам и некоторые его соплеменники объявились еще в начале осени, но встретиться с ним мне пока не довелось. Если увидимся — отпишу, что любопытного он мне поведает. В город нас впустили без всяких затруднений, в Цитадель тоже, хотя изрядно удивились. Эртель прямиком направился в Охотничью залу, волоча нас за собой, а по дороге громогласно требуя доставить к нему протектора. Я уже ни с чем не спорил, просто ждал, чем все закончится.

Что ж, финал был несколько неожиданным. Господин протектор не замедлил явиться, вытаращился на это воскресшее из мертвых чудо, но возразить против его пребывания в коронном замке не рискнул — в конце концов, Эртель Эклинг по-прежнему оставался законным правителем Пограничья. Далее последовало то, что принято называть отречением по всей форме.

Да-да, мой друг, Эртель в присутствии свидетелей отказался от короны — как он сам заявил, по причине телесной и умственной слабости и за полнейшей неспособностью достойно управлять доставшимся ему государством. Месьор Галтран мысленно возликовал, решив, что исчезло последнее препятствие к полнейшему и окончательному слиянию Аквилонии и Пограничья, ан нет — на прощание Эртель все же показал клыки. Отречься-то он отрекся… да только в пользу своего пасынка, потребовав от Аквилонии защиты прав и достояния мальчика, пока тот не достигнет совершеннолетия и не сможет занять положенное ему место. Из говорившихся речей Гвен, по-моему, понял лишь половину, зато юная госпожа Ричильдис уловила суть дела с полуслова. Не знаю, насколько законны действия Эртеля и имел ли он право так поступить, однако многочисленные бумаги по передаче прав наследования подписаны (некоторые из них несут на себе и мою закорючку правомочного свидетеля), украшены гербовыми печатями, и, по моим расчетам, где-то после окончания празднования Йоля толстый пакет прибудет к тебе в Тарантию, для высочайшего одобрения. Насколько я разбираюсь в законах, теперь либо ты, либо твой наследник будут считаться опекунами малолетнего Гвена Эклинга — если, конечно, ты не изберешь на эту должность кого-нибудь другого.

Отделавшись от возни с бумагами, Эртель вздохнул с явным облегчением. Мы пробыли в городе почти три дня… и если тебя это интересует, я виделся с Ренисенб эш’Шарвин. Скандалов, столь радующих зевак, на сей раз не было. До сих стыдно за то вульгарное представление, которое меня угораздило учинить — но, в конце концов, меня еще ни разу не бросала женщина! Оказалось, это довольно-таки грустно и болезненно, хотя спустя некоторое время становится полегче. Мне требовалось забрать кое-что из книг, хранившихся в Медвежьей Башне… и хотелось узнать, как идут дела у моей бывшей ученицы и ее приятеля. Что ж, у них все отлично — насколько может быть прекрасным бытие двух созданий, отныне и до смерти связанных Разделением Жизни. Кажется, сие мрачное обстоятельство их не особенно тяготит. Рени заделалась советницей при протекторе, месьор Дарго заправляет Дознавательной Управой, достигнув на сем поприще изрядных успехов. Конечно, а как же иначе: ведь ему открыты тайны и живых, и мертвых. Сильно подозреваю, что эта парочка приложила руку к загадочному исчезновению из каземата Крэгана Беспалого, однако вытянуть из них что-нибудь определенное по этому поводу мне не удалось. Впрочем, если они его и прикончили — так тому и быть. Я бы на такое не решился.

„Корона и посох“ снова открылась, и месьор Далум, хотя и изрядно спавший с лица, по-прежнему торчит за стойкой. Между прочим, именно в нашей любимой таверне я обнаружил Темвика Магнуссона. Он вернулся в Вольфгард одним из первых — никакое Проклятие не в силах победить врожденное здравомыслие этого человека. Он пребывает в своей прежней должности управляющего коронным замком и настойчиво пытался уговорить Эртеля не разбрасываться коронами направо и налево, а повременить немного. Убеждения не помогли: если уж Эклингу взбрело чего в голову, он от своего не отступит.

Эртель проводил нас до Ундола, после чего мы расстались. Он забрал с собой госпожу Раварту, и они ушли в леса — в зверином облике. Надеюсь, они отыщут подходящее убежище, чтобы перезимовать: Диса утверждает, зима в грядущем году будет долгой и холодной. Я ей верю — погоду она предсказывает безошибочно…»