Заложники страсти

Никогда еще Леонора не чувствовала себя такой одинокой. Сейчас рядом с ней не было ни Диллона Кэмпбелла, ни отца, чтобы защитить ее.

– Ничего не бойтесь, миледи. Я обещаю вам свою дружбу. – Элджер помог ей встать и отвел прядь влажных волос с ее щеки, позволив своей руке на мгновение задержаться на ее волосах. Обняв ее одной рукой за плечи, он повел девушку к хижине. – Если вы не навлечете на себя мой гнев, если будете… слушаться меня во всем, я сумею спасти вас от остальных.

Словно онемев, ничего не ощущая, она шла рядом с ним. Слезы почти высохли на ее щеках. Дрожь, охватившая ее в первое мгновение, прекратилась. Однако картина, которую она увидела в хлеву, казалось, навеки запечатлелась в памяти. Она никогда ее не забудет. И никогда не сможет простить тех, кто совершил это преступление. Пока ей еще неизвестно, каким образом, но она заставит их заплатить за содеянное.

Странное спокойствие неожиданно снизошло на Леонору. Она подняла взор к небу и увидела, что буря уже миновала, оставив позади себя лишь непрерывный проливной дождь. Далеко на востоке первые, еще робкие лучи солнца уже протянулись вдоль горизонта, подобно светлой ленте. Начинался новый день, а с ним появился и новый шанс спастись бегством от этих оборотней, которые оскорбляли всех англичан тем, что выдавали себя за английских дворян.

До тех пор пока у нее останутся силы жить и дышать, поклялась Леонора, она будет бороться. Она должна непременно сбежать от них и выжить, чтобы разоблачить злодеев.

Глава двадцать третья

Дождь не прекращался весь следующий день, хотя и стал слабее. Всадники, находившиеся в седле с самого рассвета, ворчали, жалуясь друг другу на труднопроходимую местность, на скудость еды и отсутствие женщин.

Леонора ехала в середине группы. Руки ее были связаны, и Элджер Блэйкли удерживал поводья ее лошади, дабы пленница не тешила себя мыслью о побеге. С тех пор как она стала свидетельницей страшной участи беспомощной крестьянской семьи, Эссекс не видел причин дальше скрывать правду и притворяться, что они намереваются вернуть ее отцу.

Каждый раз, когда группа всадников проезжала мимо хижины земледельцев, каждый раз, когда дали показывался возделанный клочок земли, Леоноре приходилось сдерживать дыхание и молиться о том, чтобы не свершилось новое злодеяние. И вместе с тем, заметив в поле занятых своим трудом поселян, она каждый раз отчаянно боролась с искушением громко позвать на помощь.

Но что могли сделать для нее эти простые люда? Смогут ли вилы или коса справиться с разящими ударами острых, как лезвие бритвы, мечей и с боевыми кинжалами? Сумеет ли землевладелец, каким бы мускулистым и сильным он ни был, выстоять против закаленных вояк, отточивших свое боевое умение долгими годами непрестанных сражений? Да и с какой стати, спрашивала она себя, мирным шотландским крестьянам бросаться на помощь англичанке, путешествующей в обществе вооруженных соотечественников?

Нет, она не может допустить, чтобы эти добрые люди вмешивались в ее судьбу. А потому каждый раз, когда всадники скакали мимо горцев, возделывавших поля, Леонора в молчании встречалась с ними глазами, ничем не выдавая смятение, царившее в ее душе. Однако день уже клонился к вечеру, и мало-помалу ужас начал охватывать ее. Они приближались к границе Англии, и с каждой минутой приближался роковой час ее погибели. Впрочем, Элджер дал ей ясно понять, что, стоит ей уступить его похотливым домогательствам, он позаботится о том, чтобы ее жизнь была сохранена. Скорее всего, он лгал, ибо, несмотря на все его хвастливые заявления, было вполне очевидно, что истинным Глава рем шайки преступников является не Элджер, а герцог Эссекский. Согласно его плану, Леонора с самого начала была обречена на смерть.

Леонора подумала о словах, которыми отец Ансельм напутствовал ее напоследок. Неужели он предчувствовал грозящую ей опасность? Закрыв глаза, девушка горячо зашептала молитву, прося Всевышнего сохранить ей жизнь. Но если, добавила она мысленно, если мне не суждено остаться в живых, по крайней мере, позволь мне мужественно встретить свою гибель.

– Я вижу хижину, – пробормотал Эссекс, обращаясь к Джеймсу Блэйкли и указывая на аккуратный домик, окруженный несколькими постройками, на другой стороне широкого луга. – Там мы укроемся, чтобы восстановить силы.

Леонора посмотрела сквозь пелену тумана туда, куда он указывал, и почувствовала, как сердце замерло в ее груди. В прошлый раз, когда увидела этот домик, она чуть не падала от усталости, однако сейчас узнала его с первого взгляда. Именно в этой хижине останавливались они с Диллоном на пути в Шотландию.

О, пресвятое небо! – подумала Леонора с нарастающей паникой в душе. Картина страшной резни в хлеву с новой силой предстала перед ее мысленным взором. Ведь эта хижина принадлежит Броди из Морейшира. И его прелестной, застенчивой жене по имени Антея, и его маленьким сыновьям, и новорожденной дочери.

– Ты уверен, приятель, что они не проезжали здесь?