Заложники удачи

Пока Катрина летела обратно в Лондон, она вспоминала свою поездку в «Палому Бланку». Красота этого места превзошла все ожидания. Конечно, она видела фотографии; Тодд немало старался, чтобы они не остались незамеченными, но воздух и простор нельзя было показать на снимках, и она не очень-то ориентировалась в расстояниях. «Так же величественно, как Вест-Энд», – похвастался однажды Тодд, но воспоминания о Риджент-стрит и Пикадилли почему-то смутили ее. Ничто не шло в сравнение с «Паломой Бланкой». Вест-Энд был заполнен зданиями, большинство из них были уродливыми, тогда как даже незаконченные строения в «Паломе Бланке» были так же красивы, как волшебная книжка с картинками. Действительно, как сказал Хэнк с необычной для него торжественностью:

– Работа великого художника, окруженная удивительной красотой природы.

А еще он добавил:

– Я никогда не видел твоего старика, но, по-моему, если Лео одолжил нам триста тысяч, то это уже о чем-то говорит. Тодди высоко его ценит.

Высоко его ценит? Человек, разрушивший жизнь ее матери. Тот отец, которого она в детстве ждала часами, чтобы только увидеть.

– Но люди меняются, – настаивал Хэнк, – как только человек начинает зарабатывать настоящие деньги и немного наберется ума.

Катрина удивилась. Неужели его махинации оправдали себя? Неужели он в самом деле был способен одолжить Тодди триста тысяч? Неужели у него были такие деньги? Встревожившись и что-то подозревая, она пыталась понять, где он мог столько заработать?

Но что тревожило ее больше всего, так это разговор с Памелой. Ее критика задела Катрину за живое. «Неверность? – думала она раздраженно. – И это я-то! Было бы изменой лечь в постель с Осси. Вот это была бы неверность! Но я ведь этого не сделала. Я всегда поддерживала Тодди!» Тогда она шла в его офис с твердым намерением помириться. И что она обнаружила? Его рубашка была перепачкана женской косметикой. Да, Софи была права. И тем не менее, хотя она и помнила об этом случае все время, разговор с Памелой как-то приуменьшал его значение. Главным, что ее задело, были слова Памелы: «Если бы Сэм попал в беду, я бы стремилась быть с ним. Я была бы сама с собой не в ладу, если бы не стала работать на износ, только бы помочь ему…»

Так что, возвращаясь домой, Катрина была совершенно в другом состоянии, чем тогда, когда она рассерженная вылетела из конторы Тодда. Хэнк и Памела помогли ей изменить свое мнение, а один вид «Паломы Бланки» все в ней перевернул.

– Я никогда не видела места красивее, – призналась она Тодду.

Катрина сделала вид, что не помнит ни следов косметики на его рубашке, ни той ночи в Мидлэндс. Она отложила разговор о своем отце. Вместо этого, взяв на заметку слова Памелы, она решила устроить ему день рождения и Рождество одновременно.

Тодд напоминал пьяницу, любимый бар которого наконец снова открылся. Вернулась его настоящая жизнь. Хэнк был прав, когда назвал Тодда «образцом женатого мужчины». Снова он спешил домой на вкусный запах готовящейся пищи, смешанный с ароматом французских духов. Он спешил к жене. Это был его второй медовый месяц. Они не только вместе наслаждались едой и постелью, они снова говорили друг с другом! Катрина сама заговорила о «Паломе Бланке».

– Тодди, ты должен был заставить меня поехать туда, притащить меня силком, если хочешь. Это просто сказка! И все говорят, что тебе очень не повезло в «Сантурз». Сэм сказал, что это был замечательный контракт…

Они болтали без умолку, ели, пили, снова болтали. И каждую ночь занимались любовью.

– О черт! – восклицал он с восхищением. – Ты словно какой-то энергией подзарядилась…

Но это было больше, чем просто энергия. Желая восстановить прежние отношения, Катрина превзошла себя, чтобы вернуть волшебство их браку. И делала это с чистой совестью. Буквально за неделю она превратила дом в уютное любовное гнездышко. После ужина они разговаривали, делясь планами о будущем. «Палома Бланка» стала постоянной темой их разговора. Конечно, жаль, что сейчас она вызывает массу проблем, но Тодд был уверен, что беспокоиться не о чем, и в конце концов все будет в полном порядке.

И Катрина изо всех сил старалась поддерживать его. Но больше всего ей хотелось продлить ощущение счастья в их отношениях. Да, она искренне была в восторге от «Паломы Бланки» – пусть даже она думала, что это не их дело, а дело какой-нибудь крупной корпорации с миллионным оборотом.

Итак, она попыталась. Беда была в том, что, чем больше они говорили, тем больше она делала открытий. И чем больше она узнавала, тем больше беспокоилась. За ее улыбками и ободряющими словами стояла тревога. Нет, она ни разу не упрекнула Тодда. Все свои переживания она держала в себе. Однако ее мозг – мозг бухгалтера – быстро считал цифры. Продажа машин уже не оправдывала себя. Катрина была в ужасе оттого, что банк отказал им в деньгах. Она задумалась о тех днях, когда сама вела бухгалтерию. В те далекие времена банк всегда был рад помочь им. Всегда! «Помните, миссис Тодд, – говорили они, – если возникнут проблемы, всегда обращайтесь к нам».