Заложники Волка

Он поворошил угли и повернулся к девушке: в белом утреннем солнце она выглядела немного непривычно – глазами, улыбкой. «Чтоб я сдох, – сказал себе майор Детеринг. – Чтоб мы все сдохли. Мы убивались этой ночью, руководствуясь чувством долга, забавно, а что в нас осталось человеческого? Откуда во мне это странное ощущение, что со своей войны я не вернусь никогда?»

– Грешно, наверное, говорить об этом, – со вздохом продолжила Нина, – но к югу от нас почти все рыбацкие поселки затоплены, суда выбросило на берег – так что теперь наш товар здорово поднимется в цене.

– Ну, они получат страховку, – кивнул Детеринг.

– Страховка вряд ли покроет упущенную прибыль. Кому-то этой ночью здорово не повезло: я даже думаю, что шторм может изменить весь расклад сил в отрасли, причем надолго. Тебе приходилось слышать об аквакультурных проектах нашего Биотеха?

Йорг развел руками.

– А зря. Океан – не бездонная бочка, и черпать его до дна скоро станет невозможно. Пора переходить к более разумным методам.

– Ты говорила…

– Да. Кстати, сегодня в три доктор Пибоди читает открытую лекцию в Леннарт-колледже. Мне хотелось бы там побывать… тема тебя заинтересует, обещаю.

– Пибоди? – наморщил лоб Детеринг. – Погоди, это тот, что увлекается историей всяких казусов?

– Угу. А тема – биотехнологии и разные, как ты выразился, «казусы». Поедем?

– С огромным удовольствием. Но сперва, как ты понимаешь, креветки!

* * *

Доктор Пибоди, мужчина невысокого роста, с круглой коротко остриженной головой и оттопыренными ушами, оказался столь же эмоционален и обаятелен, как представлял его себе Детеринг при изучении досье. Глаза его, темные и глубоко посаженные, то лукаво щурились, то, напротив, ошарашивали слушателей невероятным свечением веры и энтузиазма – тогда, когда Пибоди говорил о давно забытых идеях, о парадоксах и, главное, о невероятных перспективах молекулярного биомоделирования.

В отличие от молодых студентов – а их в химическую аудиторию Леннарт-колледжа набилось довольно много, под три сотни, – Йорг не понимал и половины того, что слышал. Когда Пибоди наконец закончил, он облегченно вздохнул, однако первый же вопрос, заданный высоким, худощавым юношей со значком аспиранта какого-то университетского центра, заставил Йорга навострить уши.

– Дорогой доктор, – звонко заговорил аспирант, – но не кажется ли вам, что подобные эксперименты, пусть даже и в сугубо лабораторном масштабе, могут быть квалифицированы как создание пресловутых трансгенных структур, запрет на которые, как всем известно, не стоит даже обсуждать?

– Этот вопрос мне задавали тысячу раз! – торжествующе провозгласил Пибоди. – И ответ на него прост: скажите, нарушаем ли мы статьи Генетического кодекса, выводя, скажем, кукурузу, адаптированную под условия планет на краю термического «пояса жизни»? Разумеется, нет, ведь мы не создаем структуру – мы создаем лишь кирпичик в общем строении колониального агрокомплекса. Так же и здесь – создавая элементы, способные в рекордно короткие сроки модифицировать биосферу мира, потенциально пригодного для кислорододышащих, мы всего только готовим стройматериал – к тому же, не забывайте об этом! – материал временный, готовый уйти со сцены, когда роль его будет сыграна.

– Но мне, – покраснел аспирант, – видится во всем этом нечто большее… даже отголоски давней дискуссии о возможности биохимических переходов в равновесные пространства, «пространства Боссо». Вы готовы говорить об очень опасных энергетических потенциалах, доктор!

– И вы воспринимаете их всерьез, Луи? – басовито хохотнул какой-то бородач с верхнего яруса. – Мы тут думали, что дискуссия была завершена еще сто лет назад!

– Эта дискуссия вряд ли будет завершена и при наших внуках, – засмеялся в ответ Пибоди, и зал тут же взорвался хохотом.

– Но одномоментные смены поколений бактерий-электрофагов… – Упрямый аспирант не желал сдаваться, однако шансов у него уже не было – аудитория, вовлеченная обаянием Пибоди в водоворот веселья, потеряла настрой на дискуссию.

– Ты знаешь этого парня? – негромко спросил Йорг у Нины, когда они спускались к выходу по широкой лестнице в центральном вестибюле.

– Кого, Жерико? – подняла брови девушка. – Да кто ж его не знает? Он шизик. Интересный, но все же шизик. Диплом получил у нас, потом перешел в лабораторию Левченко, в университет Элдриджа. А зачем он тебе?

– Мне кажется, он здорово рисковал…

– А он всегда такой. Нет, на самом деле – с ним забавно. Ты хочешь, чтобы я вас познакомила? Но учти, он тот еще пьянчуга. Он тебе карманы вывернет.

– Вот уж – ха!

Не говоря ни слова, Нина решительно припустила вниз по лестнице и догнала долговязого аспиранта почти в дверях. Йорг видел, как он дружелюбно улыбнулся и протянул ей руку. Нина незаметно махнула Йоргу и потащила Жерико на воздух.

Пробравшись сквозь поредевшую уже толпу следом за ними, Детеринг застал Нину и аспиранта весело болтающими на выезде из паркинга.

– А вот и мой парень, Луи! – Нина повернулась к Йоргу, схватила его за рукав пиджака. – Он в чем-то похож на тебя: такой же упрямец и вообще человек со странностями.