Заложники Волка

Конные уже мчались во весь опор. Бросив взгляд в свое зеркало, Детеринг увидел, что в руке шерифа появился здоровенный пистолет; Йорг резко дал руля влево, потом обратно, и продавил акселератор до пола. Старенький «Сакс» буквально летел над землей, однако всадники, казалось, и не думали отставать, более того – они сокращали расстояние.

Ломбарди, прищурясь, достал из внутреннего кармана офицерский «Кондор» и опустил стекло на своей двери.

– Не смей! – гаркнул Детеринг. – Это просто гражданские!

– Он уже стреляет, – спокойным голосом ответил Ломбарди. – И вполне может попасть. Ты так не считаешь?

Детеринг не ответил. Когда грузовик промчался мимо развороченной фермы, Йорг прижал тормоз и вырулил на бетонку.

– Плевать, – произнес он, снова глянув в зеркало. – Они остыли.

Шериф и его юный спутник и в самом деле прекратили преследование: две фигурки быстро таяли позади, в сумерках приближающейся ночи. Шансов догнать грузовик на бетонке у них и вправду не было. Каким бы стариком ни выглядел потрепанный «Сакс», но до сотни он мог раскрутиться в любом случае.

– Хренов шериф наверняка поднимет полицию, – мрачно заметил Ломбарди.

– Пусть это тебя не волнует, – мотнул головой Детеринг. – Хотя, конечно, ты зря отказался от ребят Фаржа. Проблем было бы куда меньше: они хорошо умеют разговаривать с такими вот шерифами.

Эд вздохнул.

– Ты не понимаешь, – он, не отрываясь, смотрел на дорогу – так, словно ждал от старой бетонки какой-то неведомой пакости, – не понимаешь, о чем идет речь. О том, что мы вытащили из проклятого подвала, не должен знать никто, кроме тех, кто уже знает. По факту, знающих и так слишком много. Мы везем бомбу, которой не умеем управлять. Не знаем, как ее обезвредить. А ведь кто-то, будь он проклят, хорошо знает, как эту бомбу взорвать! Так вот, Йорг… если этот «кто-то» ее все-таки взорвет, мало никому не покажется. Лафош описал в своей записке далеко не все… он знал что-то еще, он понимал что-то очень важное – но предпочел умолчать. А потом умолк навеки.

«Да, – сказал себе Детеринг высматривая впереди выезд на трассу, – на свете бывает такое дерьмо, которое лучше не трогать, пока оно не завоняет под самым носом. Но зато потом – о, боже мой!..»

По асфальту «Сакс» пошел куда мягче, и Йорг прибавил скорости. Медленно темнеющее небо имело непривычный его глазу густо-синий цвет с полосой кармина над самым горизонтом. Трасса была совершенно пуста, лишь раз проскочил навстречу серый фургон на больших «зубастых» колесах, сразу напомнив Йоргу транспорт Килборна. Перед глазами у него снова, как наяву, встали заснеженные леса, а где-то за шиворотом шевельнулось забытое уже ощущение пронизывающего сырого холода. «Не хотелось бы туда возвращаться», – вдруг подумал он.

– Я стал любить одиночество на дороге, – неожиданно произнес Ломбарди, все так же глядя на летящую под колеса серую ленту.

– Будь я твоим доктором, мне пришлось бы встревожиться, – хмыкнул Детеринг.

– Это почему?

– Один из признаков развития периферической депрессии. Мы до сих пор мало знаем о собственном мозге, но в последние столетия кое-что все же удалось понять и систематизировать. Ты даже не представляешь себе, сколько шизиков и всяких психов было раньше.

– Раньше – это когда? На Земле?

– Именно.

– И их не лечили?

– Их не считали больными, потому что не понимали механизм взаимодействия электрохимических процессов. На многие отклонения просто не обращали внимания, относили их к особенностями характера. В итоге жуткий уровень немотивированного насилия.

– У нас во Флоте все психи, – недоверчиво покачал головой Эдвин. – И ничего, летают как-то.

– Что-то мне настоящие флотские психи пока не попадались. Все больше так – по мелочи…

– Посмотри на Харриса.

– Харрис – псих? – удивился Детеринг. – Я бы не сказал. По-моему, он человек с исключительно рациональным мышлением.

– Это ты его мало знаешь… – Ломбради помолчал, потом добавил, облизнув губы: – Что там у него в голове – вообще никому не понятно. Человек-парадокс. Я летал в одном из его экипажей – так мы знали, что всегда нужно быть готовым к любым вывертам, не объяснимым никакой логикой. Когда ты все время воюешь, это нервирует.

– Зато с ним хорошие шансы вернуться живым.

– Это да, однако такого командира не всякий выдержит. Он никогда не управляет кораблем на посадке, но это еще что… Харрис не умеет держать звездолет в строю.

– Как это?!

– Вот так. Строем Патруль Фронтира ходит редко, но нам приходилось… Всякий раз, когда поступала команда перейти на ручное, он даже не пытался, сразу отдавал управление второму. Хотя при маневрировании тройкой у него уровень просто уникальный. Говорю же: человек-парадокс. Господин Внезапность.

– Но при этом, – запыхтел Детеринг, – карьера у него развивалась очень неплохо.

Ломбарди вздохнул. Не отрывая взгляда от дороги, он залез в лежащий рядом рюкзак, порылся там и достал небольшой термос в кожаном чехле.

– Странная у него была карьера. Кофе вот хочешь?