Заложница артефакта

Рынок был большим, шумным и наполненным ароматами пряностей. Яркие цвета тканых ковриков, расписных платков и узорной эмали на пузатых кувшинах пестрили в глазах и притягивали взгляд. Алиса помимо воли увлеклась шоппингом. Ей хотелось купить коврик с тонкими перевязями диковинных лиан, вон то серое платье, расшитое светлыми нитками, чудную мандалу, чтобы повесить на стену над очагом, несколько стаканчиков для чая из голубого стекла… И чайничек, и кастрюлю, и кованое блюдо для пирожных! Да она купила бы пол-рынка, если могла бы. Но Амир не собирался потакать всем её желаниям. Он сдержанно говорил «да» или «нет», платил или звал Алису дальше.

В конце концов, они добрались до прилавка мастера ювелирных дел. Его охраняли два широкоплечих чернокожих молодца с ятаганами на поясе. Приметив важного клиента, торговец поправил тюрбан, огладил полы халата и залебезил в лучших традициях восточного базара:

— Прошу вас, посмотрите, любезный господин! Что вам будет угодно купить? Быть может, этот браслет с изумрудами? Или печатку Дея? У Али есть всё, что пожелаете, а если чего-то нет у Али, Али изготовит вам в течении нескольких дней!

— Мне нужно что-то специальное, — оглядывая золотые украшения, разложенные на низеньких столиках, ответил Амир. — Браслет, ожерелье, кольцо. Для моей Чёрной Вишни!

Он обернулся к Алисе, ласково улыбнулся ей. Ювелир тоже заулыбался:

— Али всё понял, господин, Али сделает всё в лучшем виде, это будут уникальные украшения! Обещаю!

— Когда будет готово?

— Загляните через два дня, думаю, что управлюсь, господин!

— Ну и отлично, — довольный Амир коснулся Алисиной руки. — Мы проведём здесь ещё два дня, два восхитительных дня! А теперь пойдём, Аисса, я покажу тебе, где можно купить лучшие амулеты для нашей свадьбы.

Амулеты продавались недалеко от лавки ювелира. Они уже почти добрались до крохотного стендика, увешанного разноцветными перьями и всевозможными бляшками в таком количестве, что ткань палатки была практически не видна под этой массой, как вдруг случилось неожиданное.

Детский крик разорвал плотный жаркий воздух, и Алиса вскинулась, завертела головой. Вопли, полные боли, жалили в самое сердце. Она метнулась туда-сюда и вдруг увидела. Всё тело захлестнуло болью: мальчишку лет десяти избивали палками трое здоровенных мужиков, одетых как военные.

Алиса дёрнулась к ребёнку, но Амир крепко стиснул её руку:

— Стой здесь, молчи!

— Они же его убьют!

— Он вор. Накажут — и поделом.

Алиса вырвала руку:

— Вы чудовище! Это же ребёнок! Пустите меня!

— Нет, Аисса! Стой!

Но она не слушала, бросившись прямо под палки, подхватила упавшего мальчика и вся содрогнулась от пронизавшей её боли. Нет, не от ударов, которые обрушились на неё вместо паренька, но от его боли — в руках, ногах, плечах, в голове… Просто адская боль, невозможно терпеть! Вот и он не терпел, он даже уже не кричал, а визжал.

— Оставь его, женщина! — прорычал один из агрессоров.

— Аисса, брось мальчишку! — рявкнул Амир над ухом.

Она уже не слышала. Под ладонями расцветали голубые и оранжевые узоры костей и мускулов на руках и ногах мальчишки. Её дёргали во все стороны, пытаясь оттащить от избитого, но она отбивалась, пытаясь одновременно лечить, срастить сломанные косточки, спаять мышцы, сухожилия… В конце концов не выдержала и начала ругаться по-русски, на самом русском языке, который всегда стеснялась употреблять, потому что воспитание не позволяло. И вот сейчас прорвалось. Мужчины отступили, даже Амир отпрянул с изумлением. А Алиса прижала руки к телу мальчишки, впитывая боль, излечивая, зная, что это может быть её последним лечением.

— Козлы! Сволочи! Уроды! — кричала она, судорожно следуя оранжевым всполохам на коже, своему чудесному УЗИ три-де, и молилась неизвестно кому и чему, чтобы всё получилось.

— Уроды, уроды, уроды… — бормотала она, заглаживая кожу на голове и рисуя узор, повторяющий извилины мозга, пылающие красным.

— Ну, маленький, ну, миленький, ну давай, не умирай! Открой глазки! Ну!

— О горе мне, горе! Горе мне! Горе вам всем! — возопил писклявым голосом тучный, крепкий мужчина с чёрной кожей, в тюрбане и панталонах, но с голым торсом, бросаясь под палки и пытаясь оттащить мальчишку от Алисы. — Это же наш шахзаде! Убийцы! Убийцы! Горе вам всем! Всех казнят, и меня казнят!

Он бросил злобный взгляд на Алису и вякнул ей:

— И тебя казнят!

— Идиот! — она оттолкнула его и ощупала голову мальчика. — Вот здесь ещё…

Провела ладонью по виску, чувствуя, как тихонечко трещат, срастаясь, кости, как шуршит, восстанавливаясь, кора мозга… И чернота начала заливать глаза… Мухи закружились вокруг, жирные жужжащие мухи…

— Янычары! Несите его! Несите же во дворец! — запричитал мужчина совсем по-бабски. — Нас казнят, нас всех казнят, о великие Деи!

Алиса отпустила ладонь мальчишки, но тот вцепился в её руку с неожиданной силой, вскрикнул:

— Она пойдёт со мной!

— Шахзаде, но…

— Я сказал, она пойдёт со мной! — закричал мальчик чуть не в истерике, и его сопровождающий замахал рукой:

— Как скажете, шахзаде! И старуху тоже ведите!