Заложница авторитета

Слушается и прикрывает дрожащие веки. Перехватываю ее обеими руками за талию и прижимаю вплотную к себе, чтобы почувствовала мою готовность. Она не успевает и ахнуть, как я впиваюсь в ее соленые от слез губы, которое для меня оказываются слаще любого меда. Черт, чего же раньше ее не целовал, теперь точно не оторваться.

Ласкаю ее рот, проталкиваясь языком и понимаю, что нихрена она не умеет целоваться. Вот совсем тут. Ничего малыш, этот поправимо.

Едва ли заставляю себя оторваться от нее, как от сладкого нектара. Аля распахивает свои глаза и впервые смотрит на меня. Боязно и осторожно, снова прикусывая губу. Вот только не говори, что тебе не понравилось, ни в жизни не поверю.

В этот момент что-то случается. Словно икра какая-то проходит от нее ко мне, либо же я просто уже свихнулся.

Удивляюсь, когда вижу как девушка, смотря куда-то в пол, протягивает дрожащие пальцы к моему ремню и неумело расстегивает его. Медленно вынимает ремень и сжимает его в руке.

Не мешаю. Даю ей свободу. Ну же детка, покажи мне, что ты хочешь. Аля сжимает ремень сильнее, после чего опускается предо мной на колени. Молча, не проронив ни единого слова.

Всего на секунду мне кажется, что она сама этого хочет. Просто невозможное чувство, которое, сука, тает как лед. Девочка заставляет себя, и я это отлично понимаю. Никаким желанием сделать мне минет добровольно тут и не пахнет.

Аля стоит предо мной на коленях, и я просто охреневаю, когда она опускает голову и протягивает мне мой же мать его, ремень. Дает мне его, чтобы я что? Что, мать ее?

Едва ли сдерживаюсь, чтобы не рыкнуть на это движение. Она что, блядь, удумала? Считает, я ее бить буду или как? Что лупить ее буду этим ремнем теперь, раз мужем ее стал?

Да, мать ее, именно так она и думает. Дрожит вон вся уже, как лист осиновый, слезами мне весь ковер залила, но храбриться, мученица, блядь. Что в ее голове происходит, даже думать страшно.

Не нравиться мне ее поведение. Ой как не нравиться. Вроде и покорна она, но вижу же, внутри вулкан там горит, сама себя палит.

– Что ты делаешь?

– Ты всегда говорил мне становиться на колени перед тобой. Я слушаюсь своего хозяина. Я твоя игрушка…игрушка без прав.

Голос сиплый, вымученный и такой… до невозможного просто. Словно ей больно выговаривать каждое, мать ее, слово.

– Аль, не надо так. Вставай.

– Нет. Я знаю, что я игрушка твоя, собственность. Я все сделаю, буду кем захочешь, только пожалуйста, не делай мне больно. Я не могу привыкнуть к боли.

Так хреново мне еще никогда не было, даже когда брата похоронил. Ни разу в жизни себя такой паскудой не чувствовал. Громко выдыхаю и хватаю ее за предплечье, отчего по телу девочки сразу же проходится нервная дрожь.

– Посмотри на меня.

Не смотрит, все также в пол уперлась, чуть ли в голос уже не рыдает. Вижу же все.

– Не могу. Я не могу.

Поднимаю ее голову и заставляю взглянуть на меня.

– Ты не игрушка для меня больше, слышишь? Жена ты мне. Моя женщина. Не буду я тебя бить, незачем это.

Кажется, еще немного, и я сам тут свихнусь с ней просто. Перехватываю этот чертов ремень из ее рук и выкидываю его нахрен. Не нужен он нам. Если поиграть захочет, могу, конечно, шлепнуть ее пару раз по заднице, но не истязать же ее ремнем.

Нельзя с ней так. Мягче надо, переключить просто. Я знаю ее, и буду искать пути.

– Так все. Закрой глаза. Не смотри на меня.

– Зачем, что ты сделаешь?

– Слушайся меня и больно не будет, поняла?

– Нет, пожалуйста.

– Делай как я говорю.

Беру ее под руку. Аля закрывает глаза и впервые слушается меня. Робко и осторожно ступает за мной.

– Иди сюда.

Перехватываю ее и веду к кровати.

– Повернись к стене.

Вижу ее тонкую талию и хрупкие плечи. Дрожит вся, а я хочу орать от жажды по ней. Осторожно провожу рукой по нежной коже. Он шеи до попы опускаюсь по позвоночнику, от чего по ее спине сразу же стая мурашек проходит. До чего же чувствительная.

– Обопрись о стену. Расставь ноги шире.

Провожу рукой по ее попе и опускаюсь к бедрам. Девочка напряжена, до предела просто, и меня это выбешивает. Не так она должна проводить первую брачную ночь, точно не так, и я постараюсь исправить это. Пусть этот раз станет ее первым, а не тот, который она пережила, в крови, слезах и боли.

Мозги просто спирает, как вижу ее фигуру сзади. Член уже колом стоит, аж горит там все, но понимаю – рано. Провожу рукой по ее промежности. Сухо как в пустыне. Блядь.

Подхожу предельно близко со спины и покрываю ее шею поцелуями, обхватывая руками небольшую грудь. Прямо в ладонь мне ложиться, теплая и мягкая, невероятно нежная.

– Я изголодался по тебе. Невероятно просто.

Сплевываю на руку и растираю влагу по ее нежным складкам. Делаю ритмичные легкие движения, от чего ее бугорок тут же дергается. Да девочка, просто расслабься.

Тру ее сосок другой рукой, перекатываю его между пальцами. Он уже твердый как камушек, чуть ли руку мне не дерет.

– Глаз не открывай. Просто чувствуй.

Ныряю в ее лоно сразу двумя пальцами, чтобы хоть немного подготовить ее. Невероятно тугая, и мне аж мозги спирает от этого, а я даже членом еще не вошел.

– Ай, нет!