Заложница любви

– Ах ты, ублюдок! – бранился Том, усаживаясь на нее верхом, чтобы она не дергалась. – Надо б стукнуть тебя как следует, чтоб ты вырубился, а потом уж…

– Скажи им, чтоб они убрались отсюда, – потребовала Бронуин, угрожающе прижав вдруг кинжал к низу живота Тома.

Ее голос звенел, глаза горели гневом. Можно было не сомневаться, что без лишних раздумий одним движением руки клинком, с которым последнее время Бронуин упражнялась каждый день, она сделает евнухом оседлавшего ее молодого человека.

– Отойдите! – крикнул Том гораздо более высоким и тонким голосом, нежели обычно.

– А теперь слазь с меня, ты, трусливая куча дерьма, или будешь говорить таким голосом до конца своих дней!

Бронуин тяжело дышала, когда Том поднимался, и не отводила руку с занесенным кинжалом от низа его живота. Затем она медленно встала на ноги и добралась до стены.

– Я сказал, что не хочу мыться! Значит – не хочу! Понятно, вы, лопоухие сукины сыны? А теперь можете раздеваться и валяться с какими угодно шлюхами, если хотите, а меня оставьте в покое! – она переводила пылающий взгляд с одного ошалевшего юнца на другого. – Будьте прокляты вы и ваше семя! – прошипела она. – Собачья кровь! – Отступив к занавеске, отделявшей комнату от общего зала, Бронуин вдруг натолкнулась на чью-то богатырскую фигуру. Думая, что это еще один заговорщик подкрался к ней сзади, она резко повернулась, но оказалось, это откликнулся на ее зов Вольф.

– Потише, малыш! – добродушно попросил он. – Я-то думал, тебе нужна помощь, но вижу, ты и без меня справился. Так в чем же дело? Мне казалось, тебе придется по душе мысль получить удовольствие от роскошного купания и приятной девушки, согласившейся потереть тебе спину.

– Я не собираюсь раздеваться перед такими ублюдками, как эти! – Бронуин смущенно глянула на Вольфа. – И перед тобою тоже, потому что я… у меня болезнь, – еле слышно пробормотала она.

Вольф шумно вздохнул, набираясь терпения.

– Странный ты какой-то, однако! А что ты скажешь насчет того, чтобы вымыться после меня в моей ванне, когда мойщица поможет мне выкупаться?

Бронуин боролась с искушением, мысли обгоняли одна другую.

– Вода после тебя будет уже холодной!

– Эта вода из горячего источника, парень. Матушка-земля ее подогревает. Кто знает, может быть, легенда о том, что источник целебный, окажется правдой, и твоя болезнь пройдет!

– Или хотя бы пройдет вонище! – раздраженно добавил Том.

Бронуин пожала плечами.

– Думаю, вреда от этого, во всяком случае, не будет.

– Тогда пошли со мной, – мягко сказал Вольф, опуская свою большую руку на ее плечо и выводя из тесного помещения. – Ты можешь подождать рядом, когда я вымоюсь, потом разденешься, искупаешься и присоединишься к остальным в обеденном зале.

– А ты тоже там будешь?

Вольф нагнулся к ее уху и озорно прошептал.

– Мойщица – приятная и ласковая женщина, парень. Что ты об этом думаешь?

Бронуин поджала губы, а Вольф хохотнул и сердечно шлепнул ее по спине. Девушка весьма сомневалась, что ему действительно хотелось знать ее мнение о мойщице, и хотя мысль о предстоящей Вольфу ночи утех ей не понравилась, она не осмелилась выказать свое осуждение, ведь большой и сильный человек, похожий на медведя, был ей единственным другом во враждебном мире, где даже люди родного Уэльса были настроены против нее.

ГЛАВА 5

Вокруг зала с огромным бассейном располагались небольшие комнаты. Бронуин удивлялась, как служанки ухитрялись разносить повсюду воду, пока Вольф не показал ей хитроумную систему труб, по которым текла вода. Но оставалось загадкой, как изъеденные временем колонны, свидетельство великой архитектуры прошлого, не ломаются, не позволяя потолку упасть на все творимое бесстыдство. Было жаль, что выстроенное чудо служит такому недостойному делу, как торговля женским телом.

Сидя за задернутой занавеской, за которой мылся Вольф, девушка с интересом прислушивалась к его разговору с мойщицей о владельце заведения. Некогда он был цирюльником, но, вернувшись из Святой Земли, нашел под холмом, на котором был построен монастырь, пещеру. Обрадовавшись находке и вспомнив о восточных банях, он занялся закреплением сводов пещеры и строительством роскошной бани, насколько ему позволяли средства.

Тогда все над ним смеялись и называли сумасшедшим, но старик лишь повторял: «Хорошо смеется тот, кто смеется последним». И поговорка оправдалась. Банное заведение на перекрестке трех дорог пришлось людям, кстати, молва разнесла славу этих бань по всей стране, и с тех пор хозяину больше не было надобности работать, достаточно было лишь следить, чтобы управляющий не обкрадывал его.

– Святые братья из монастыря обращались к самому папе, как я слышала, – рассказывала женщина, – называя всех посетителей бани богохульниками, но стоило хозяину начать регулярно делать пожертвования, как жалобы прекратились. Поговаривают, что некоторые из братьев спускаются сюда со своей горы ради целебных свойств источника, полагая теперь, что бани, как и весь холм, освящены церковью, возвышающейся на вершине.