Заложница мага

Сама не знаю почему, но кивнула. Дамиан Грасаль убрал прядь со лба, вызвав волну мурашек по всему телу, и, едва касаясь, провел пальцами по сапфировой диадеме. Уже смелее, поняв, что та не отталкивает его, он попытался снять венец. Но это дорого ему стоило: будто ужаленный, князь резко отдернул руку и, поморщившись, потер кисть. Доставшееся мне украшение явно было не без характера.

Я спрятала за волосами лукавый блеск в глазах. Досада на лице князя не могла не доставить мне удовольствия.

— Зря радуешься, Айрин. В первый раз вижу, чтобы артефакт так цеплялся за человека.

Я непроизвольно фыркнула, чем только раздразнила советника царя. Он начал перебирать пальцами по сиденью, вероятно пытаясь их размять. Рука, будто парализованная, плохо его слушалась, и все движения получались рваными и тяжелыми.

Обещание князя меня убить, если я не справлюсь с могуществом артефакта, все еще оставалось свежим в памяти. Дамиан Грасаль не бросал слов на ветер. Никогда.

Я отвернулась от него, злясь на собственное бессилие, но советник привлек мое внимание, заговорив. Его вкрадчивый голос с нотками стальной уверенности в себе развеял неловкую тишину, ставшую привычной в экипаже, и растворился в ударах колес, монотонно звучащих фоном снаружи.

— Сапфировая диадема исчезла много лет назад. По преданиям ее захоронили вместе с ее величеством Илис II, одной из самых значимых фигур в истории царства. Царица прославилась как проницательная и мудрая женщина, и современники поражались ее умению видеть скрытую для всех истину. Никто не предполагал, что она способна читать мысли.

— Люди не знали о ее даре? — удивилась я. — Тогда как вы разгадали эту тайну?

Дамиан Грасаль расправил плечи и закинул ногу на ногу, принимая более расслабленную позу. Зеленые глаза отражали свет зажженной лампы.

— Все символы царской власти хранят в себе магию: хризолитовая шкатулка служит вместилищем для демонов, перстень цесаревича указывает на одаренных колдовской силой, царский скипетр веками считался наделенным магией стихий… При таком раскладе поневоле задумаешься, на что способна диадема.

— Кому она принадлежала до Илис?

— Ты задаешь верные вопросы. Я выяснил, что ее передавали царицам, хотя не все они носили этот дар. Артефакт явно подчиняется немногим. А на что по-настоящему он способен… К сожалению, мы можем лишь догадываться обо всех гранях приобретенной тобой способности. С большим трудом я раздобыл фрагменты дневника Илис. Он и раскрыл мне многие секреты диадемы, многие, но увы, не все.

Снова задалась вопросом, как он понял, что я действительно завладела именно утерянным артефактом, а не похожим украшением. Догадка ударила с силой молнии:

— Вы разговаривали с Луизой!

Дамиан Грасаль издал смешок.

— Я хотел окончательно убедиться, что не обманулся, обнаружив на рухнувшей в обморок бастарде царя диадему, как две капли похожую на изображенную на старых полотнах. Чутье меня не подвело, когда я решил лично отвезти тебя к жениху. Разговор с твоей подругой развеял последние сомнения.

— Луиза мне не подруга, — нахмурилась я.

— Это не имеет значения.

Он отвернулся к окну, разглядывая наше отражение в блике от зажженного светильника. Теперь я могла рассмотреть проносящийся снаружи пейзаж, только придвинувшись вплотную к стеклу. Осенью мгла быстро поглощала небо, напоминая, что холода становятся все ближе и пора готовиться к приходу зимы. Вероятно, советник царя тоже об этом задумался.

— Смотри, Айрин, совсем стемнело. Это значит, что пришло время для страшных историй.

Я непроизвольно наклонилась к князю и смерила его взглядом, строя безуспешные догадки, к чему он клонит. Лицо Грасаля оставалось совершенно бесстрастным, но в приподнятых уголках губ чувствовалось лукавство. Набравшись смелости, я спросила:

— О чем вы?

— Все просто. Я хочу узнать, как малограмотной девушке удалось то, что не под силу лучшим умам царства. Мощнейшие заклинания охраняют гробницу Фальксов от вторжения чужаков. Открыть саркофаг с покойной царицей, где была захоронена диадема все это время, не смогли даже ее потомки.

— Во-первых, в Сагассе я получила достойное образование, — яростно прошипела я, добрым словом вспоминая старания Клотильды и одновременно ощущая, как к щекам от его заявления приливает кровь. — А во-вторых, я тоже Фалькс.

— Нет, — выставил Грасаль вперед раскрытую ладонь, не принимая мой аргумент. — Ты незаконнорожденная. Это совершенно меняет дело.

В знак протеста мне захотелось заявить об обратном, хотя мысли о принадлежности к царскому роду вызывали стойкую неприязнь.

— Уверены, что отец вам не солгал? — выпалила я и тут же осеклась, пораженная порывом.

Я знала, что мама давно умерла, но никогда не поднимала тему о своем происхождении, пока жила в Сагассе. Это не играло никакой роли, пока не выяснилось, что отец вправе претендовать на трон царства Льен. Теперь детали прошлого уже не казались столь бессмысленными, как сейчас.