Заложница мага

Я встретилась взглядом с князем и оцепенела, осознав перспективы. Добро пожаловать в столицу, Айрин.

Глава 5

Никогда не умела быстро засыпать на новом месте. Подушка промокла от слез, глаза противно щипало, а нос заложило. Сон совершенно не шел. Я заново проигрывала в уме встречу с отцом, пытаясь понять, где просчиталась. Глупая. Во дворце повсюду соглядатаи князя. От него ничего невозможно скрыть.

Осознав, что слишком взбудоражена для сна, я легла на спину и уставилась в потолок. Пустой и безликий, он наводил тоску. Абсолютно на такой же я любовалась в монастыре по ночам, отчаянно воображая яркие звезды, нарисованные светящейся краской в моей спальне в Сагассе, но единственные, которые могла увидеть, сверкали на ночном небе — чужие и незнакомые. Все в царстве Льен отличалась от того, что я знала раньше.

Прозвучал глухой скрип. Я навострила уши. Неужели во дворце водятся мыши? Звук снова повторился, выдавая кого-то значительно тяжелее мелкого грызуна. Я кинула взгляд на канделябр и приготовилась его схватить в случае опасности. Остатки сна так быстро слетели, будто меня окунули в прорубь. Не позволяя себе расслабиться, я притаилась, выжидая появления тайного гостя и одновременно пытаясь выхватить его мысли из тьмы чужих.

— Папа! — подскочила с кровати, мгновенно забыв о подсвечнике.

— Айрин, доченька! — царь как раз отодвинул гобелен, позволяя лицезреть себя в полный рост. Я поняла всю щекотливость своего положения. Случайно или нет, но меня поселили в покои с потайным входом.

На этот раз отец сам распахнул объятья, и я не раздумывая бросилась к нему, забыв об обидах и предубеждении перед его новым положением.

— Как же ты выросла… — с тоской в голосе констатировал он. — Дай на тебя посмотрю.

Он говорил такое каждый раз, когда покидал наш дом в Сагассе, но никогда между его отъездом и возвращением не проходило так много времени. Я потянулась к стене, желая зажечь свет, но отец остановил меня, перехватив руку.

— Никто не должен знать о нашей встрече.

Глаза предательски увлажнились.

— Почему ты скрываешь, кто я?

— Айрин… — отвел взгляд царь. — Тебя представят после завершения коронации.

— Ты не признаешь меня? — мгновенно потускнев, спросила я. — Официально?

— Доченька, давай сядем. Нам есть что обсудить.

Даже если бы его мысли не бились в моей голове роем диких пчел, я все равно бы догадалась, что это значит. Нет. Он никогда прилюдно не назовет меня своей плотью и кровью. Не позволит почувствовать себя ровней и первой заговорить, не сгибаясь в этот миг, как раб перед своим хозяином. Не покажет перед всеми своей любви.

Нет. Нет. Нет!

Отказ ударил меня наотмашь. Я не понимала отца. Его поступок давал понять, что я ничего для него не значу, хотя его сердце, напротив, кричало о любви.

— Мне многое нужно тебе рассказать. Три года! Лишь Треокий ведает, как я страдал, не зная, как ты.

— Я стала заложницей князя.

— Твоя жизнь — вот мое уязвимое место, Айрин. Меньше всего я желал престола.

— Почему ты не рассказывал о своей семье? — не сдержав боли в голосе, задала я вопрос. — Зачем все это притворство, жизнь в созданном своими же руками изгнании?

Отец помрачнел.

— Ты никогда не должна была узнать о моем происхождении, Айрин. Я покинул царство Льен, еще будучи совсем юным. Тогда мне казалось, что поступаю правильно: как младший сын, я не смел рассчитывать на престол. Да и хотел ли я этого? Нет. Политика — это грязь, хоть и поданная в красивой обертке этикета. Постоянные интриги могут выдержать лишь те, кто сам их создает. Я не хотел уподобляться отцу или старшему брату.

Я нутром чуяла, что он недоговаривает, и видела в его мыслях, далеких от разговора, образ красивой светловолосой женщины, но оказалась слишком слабой, чтобы спросить — моя ли это мать. Мне не верилось, что отец, всегда заражавший своей силой, признавался в банальном… страхе. Он боялся, но чего?

Сердце царя разрывалось от боли. Я чувствовала, что ощущал он: хрупкая ладонь возлюбленной в его руке, ее звонкий смех, аромат духов… Он ненавидел придворную жизнь. Но не ненавидел ли он ее лишь потому, что она лишала счастья с околдовавшей его женщиной?

— Дамиан Грасаль создан для власти. Он нашел мою слабость и манипулирует, понимая, что я не пожертвую собственной дочерью. Искренняя любовь — лучшие нити для любого кукловода. Но не думай, что я сдался, доченька.

— Ты нашел выход? — усомнилась я.

— Многие недовольны текущим положением вещей. Князь достиг небывалых высот. Я ищу союзников в борьбе против него и уже имею успехи. Прошлого, к сожалению, не вернуть, но есть шанс сделать будущее немного светлее.

— Я не понимаю тебя, — заломив руки, отодвинулась к стене. Голос дрогнул, выдавая волнение: — Сначала ты говоришь о любви, а потом — что не желаешь называть дочерью.