Заложница в академии

О Дорне вспоминать приятнее. Дорн — колыбель свободы и магии. Погода там изменчива и подчиняется воле темнейшего князя. Сегодня снег, завтра дождь, послезавтра лето. Это веселее, чем можно представить. В Дорне море, залитые солнцем полянки, горы полные магии.

Траминер… по своему красив. Он зелёный, сочится светом и благородством, как надменный аристократ в своей чистенькой чайной комнате. Траминер давно перестал быть передовым хоть в чём-то, он ещё две сотни лет назад прогнил из-за страсти к традициям и деньгам. Ничего не изменилось.

— Ой, не терпится на всё посмотреть, — пищит Лю и ведёт своих соседок в дом.

Два этажа. На первом гостиная и кухня, где копошатся какие-то девочки. Там же маленькая библиотека с письменными столами. На втором этаже четыре спальни, в каждой своя ванная комната.

— А вот и наши хоромы! — объявляет Лю, открывает двери в одну из спален и обводит её рукой.

Пять узких кроватей, закрытых плотными пологами, За каждой комод и узкий шкаф с вешалками. Одинаковые прикроватные тумбочки, на матрасах стопочкой постельное бельё. Большой общий шкаф для верхней одежды, где теперь висят четыре бордовых пальто и одно чёрное. Имеется даже неплохо оборудованный уголок, где стоят гладильная доска и зеркало в полный рост. В просторной ванной пять одинаковых шкафчиков для полотенец, халатов и косметики.

Ванна. Вот что нужно!

И пока девчонки затаскивают сумки, Брайт запирается в ванной и умывает лицо холодной водой.

Она долго смотрит на себя в отражении зеркала, висящего над раковиной. Вода с него не стекает, а впитывается в кожу, что может испугать любого до смерти. Глаза сверкают розовым так, что бросают тень на ресницы. Под ними залегли мешки от бесконечных слёз и недосыпа.

— Соберись. Не нарывайся. Держи себя в руках.

Би думает об отце. Она пытается смириться с тем, что теперь каждое утро будет смотреть на своё лицо именно из этого зеркала, видеть за спиной именно эту душевую кабину. Что умываться будет именно в этой раковине, а вытирать волосы именно этим полотенцем, что сейчас лежит на полочке в её шкафчике.

— Соберись. Не нарывайся. Держи себя в руках.

Она пытается принять, что девочки, щебечущие за стенкой — её соседки. Первые соседки в жизни! Совершенно чужие ей люди, которые будут спать рядом, на соседних кроватях. Они первыми будут желать ей доброго утра, первыми поздравят её через месяц с девятнадцатилетием. Они должны будут стать её семьёй? Должны же?

Она не знает.

Понятия не имеет должна ли с ними дружить, но наверное нужно всё им рассказать как есть, это было бы справедливо.

— Вокруг так много людей, папочка…

Энграм Хардин — больной, полоумный придурок, не отлипает. Бели Теран — странная, агрессивная особа. Неизвестный защитник по имени Рейв, который говорил “эта Иная”. Дружки Хардина. А ещё есть преподаватели, однокурсники, и в доме с ней живёт ещё пятнадцать девочек.

— Я должна просто потерпеть. Полгода. Верно?

Девушка в отражении кивает.

Глава пятая. Существо

|СУЩЕСТВО, — а, ср.

Живая особь, человек или животное.|

— Эй, давайте нормально знакомиться! — Лю тянет Брайт за руку, стоит ей появиться в комнате. — Брайт, это Мелона и Овада, они сёстры.

Обе рыжеволосые, с карими глазами. Их носы покрыты веснушками.

— Илунженки, — хором объявляют девочки.

— Погодки, — говорит Мелона. — Так вышло, что я пропустила год. Болела огненной сыпью в прошлом году, после поездки в Аркаим! Ой… это же ты оттуда, да?

— Да, я знаю, что такое огненная сыпь, — улыбается Би.

— Ты всегда в очках? — спрашивает Овада.

Да, у меня светобоязнь.

Нет. Просто вы такие солнышки, что я прячусь.

Да, и не спрашивайте, это личное!

Но увы, Брайт приняла решение, что всем будет говорить правду, потому что так проще жить. Скрывать всё равно не получится, она слишком странная. Потому тянет очки вниз и откладывает на свою тумбочку, а потом медленно поднимает на соседок взгляд.

— Как красиво-о… — тянут все, кроме девушки-по-имени-Нем.

— Это Нимея Нока, — говорит Лю.

Не нужно гадать, это явно фольетинка-оборотень. Черноглазая, с шоколадными кудрями и смуглой кожей. И судя по тому, что она «всех тут знает», видимо в Траминере она тоже не новенькая.

Нимея поднимает руку и лениво перебирает в воздухе пальчиками.

— Привет, — улыбается она.

— А ты значит… — Лю мнётся. — Аркаимка?

— Нет… Я родилась и выросла в Дорне, — глупо уходить от ответа до бесконечности.

Брайт падает на свою кровать и начинает заправлять в наволочки подушки, чтобы занять чем-то руки.

Илунженки — Мелона и Овада — делают это при помощи магии. Их постельное само собой укладывается на кровать. Здорово иметь самую слабую, но самую универсальную магию в мире. При должной сноровке Илунженки могут вообще всё, достаточно только выучить нужное заклинание. Зато они не отращивают перья и когти, когда выходят из себя и не начинают петь на неведомом языке, вводя людей в гипноз. Они могут всё и не могут ничего. Это так по-человечески.