Залы Штормового Предела

- Дела такие: ты должен устроить похищение его младшего сына. Как там бишь его… Тальбот? Отец сделает всё, что мы потребуем, когда маленький ублюдок окажется у нас. А если нет – я вскрою крошку Тальбота от живота до горла и займусь следующим сыном.

Кейл с усилием сдержал бурю, разразившуюся в его душе, и сумел сохранить внешнее спокойствие. Похищение Тальбота! Парень только вернулся в Селгонт после происшествия на охоте в лесах за городом. Он даже не жил в Грозовом Пределе, семейном особняке Ускевренов. После происшествия он занимал одну из квартир Ускевренов, разбросанных по городу. Кейл подумал, что там он представляет собой лёгкую цель. Ривен, очевидно, не знал о том, что недавно случилось с Тальботом – без вмешательства Кейла.

Кейл глубоко вздохнул и попытался придумать какую-то отговорку на лету.

- Похищать мальчишку неразумно, - сказал он. – Впоследствии Тамалон отомстит. Все скипетры в городе обрушатся на гильдию.

Если представитель знати, такой как Тамалон, нажмёт на них, скипетры могут существенно усложнить жизнь гильдии. Кейл покачал головой.

- Нет, это слишком опрометчиво. Скажи Праведнику, что мы не можем так поступить.

- Ничего подобного я ему не скажу, - Ривен сплюнул и ударил кулаком по столу. – Ты поступишь именно так, как тебе приказывают. Праведник понимает риск. Ты узнаешь, когда парень будет уязвим, и сообщишь мне через Джелкинса.

Он ткнул пальцем через плечо, указывая на тощего бармена.

- Я соберу команду. У тебя есть два дня.

Несмотря на своё онемение, Кейл сумел кивнуть. Он отодвинул стул и встал на ослабевшие ноги. Два дня! Всего два дня! Он должен предать Тамалона, нарушить приказ Праведника, или рассказать о своём прошлом и потерять всё, что было для него важно. Так или иначе, всё должно резко измениться. Если он предаст своего господина, он не сможет жить дальше. Если он не выполнит приказ Праведника, то в течении десяти дней будет мёртв. Если он расскажет о прошлом, Тамалон вышвырнет его, а Тазиенна его возненавидит. Он не сможет этого вынести.

В приступе вызванного отчаянием вдохновения он увидел выход – здесь и сейчас вонзить клинок в горло Ривену. В «Олене» никто и глазом не моргнёт, а потом он сумеет сочинить для Праведника какое-то объяснение. Проклятье, именно так он и поступал на протяжении последних девяти лет – сочинял объяснения. Всё может продолжаться своим чередом.

Рука потянулась к кинжалу. Ривен сгорбился над столиком, допивая эль и ничего не подозревая. Кейл смотрел на его затылок, где виднелась обнажившаяся кожа, манившая его. Один удар в шею, хриплое бульканье – и всё закончится, как с тем мужчиной в переулке.

- Опрометчиво, - сказал Ривен, не поднимая взгляд. – Вот что будет действительно опрометчиво, Кейл.

Кейл услышал улыбку в его словах – и вызов. Без единого слова он развернулся на каблуках и вышел из «Оленя». Нужно было подумать.

* * * * *

Оказавшись на улице, он едва не рухнул. Безвыходность ситуации легла на него неподъёмным грузом. Он с горечью вспомнил концепцию из философии дварфов и пробормотал её вслух, как проклятие.

- Корвикум, - прошипел он. Лингвисты часто переводили этот термин как «судьба» или «предназначение», но Кейл знал, что есть тонкое отличие, и слово значит что-то вроде «неизбежные последствия предыдущих решений».

В этот миг он ненавидел философию дварфов. «Судьба» возлагала ответственность на космические силы с их собственными замыслами. Корвикум возлагал ответственность только на его собственные плечи.

- Я не предам Ускевренов, - поклялся он в ночь. – Не предам. Только через мой труп кто-то причинит вред Тальботу.

Необратимость этого решения показалась ему неожиданно освобождающей.

- Только через мой труп, - снова пообещал он себе, на сей раз – с мрачной усмешкой.

Он вдохнул полной грудью холодный ночной воздух, ощутил солёный привкус ветра из Селгонтского залива, и начал идти. И размышлять. Нужно было найти способ выпутаться.

Ухоженные улицы, по которым он шагал, практически смердели богатством. Лавка за лавкой усеивали широкие авеню, и даже самый простой магазинчик мог похвастаться ярким навесом и свежей краской на ставнях. Многие обладали уникальной резьбой на дождевых стоках или резными подоконниками из дерева экзотических пород. Практически в каждом сквере стояли скульптуры самых диковинных существ – кентавров, химер и даже сатиров. Труд их творцов наверняка был оплачен хулорном, вздорным правителем города. Селгонт казался Кейлу смехотворным. Город отчаянно пытался казаться центром утончённости и мысли, но выглядел как уличная шлюха в полной рабочей раскраске. Лоск богатства скрывал под собой город, полный развращённых и подлых дворян, ничем не отличающихся от уличных головорезов с безупречным образованием. Не считая его собственного господина, разумеется.