Залы Штормового Предела

Скульптор изобразил Раухавюра, сидящего верхом на горгоне и положившего меч на его спину. Конечно, это была весьма туманная подсказка, но других вариантов у Шеймур не было.

— Тази, отвлеки его! — воскликнула матриарх. Молодая девушка кивнула и из последних сил яростно атаковала монстра, атакуя и блокируя его опасные выпады.

Шеймур проткнула свой корсет насквозь, надеясь, что плотная ткань выдержит меч, пока женщина совершает рискованный приём. Матриарх подбежала к отвлеченному горгону и прыгнула на его спину, зацепившись рукой за выступающее ребро. Шеймур вспомнила свою молодость, когда ей приходилось цепляться за сточные трубы и различные подоконники. Женщина напрягла мускулы и подняла себя на спину взбешенного горгона.

Она никак не могла найти слабое место, на которое, возможно, намекал скульптор. Монстр никак не мог стряхнуть женщину со спины, так что остановился и начал вбирать воздух, готовься вновь выплюнуть облако окаменения. Шеймур занервничала, но увидела небольшую выемку посреди чешуи и со всей силы вонзила в неё меч.

Огромный бык жалобно взвизгнул, поднял голову и выплюнул маленькое зеленое облачко, после чего повалился на землю. Шеймур в последний момент спрыгнула с его спины и откатилась в сторону, дабы не быть придавленной огромной тушей. Женщина резко встала и обернулась к горгону, бездыханно лежащему на полу. Он умер.

Улыбка растянулась на её лице. Было приятно узнать, что после стольких лет без практики, её боевые навыки остались при ней.

— Мама! — закричала Тази, — Как…что…где ты научилась так драться?

Улыбка на лице матриарха мгновенно растаяла. Одно дело убить паука, и притвориться неуклюжей, а другое — запрыгнуть на спину опасного монстра. Но, так или иначе, Шеймур хотела избежать честного ответа на этот вопрос. — Я…я не знаю, - ответила женщина, — Я просто делала то, что первое пришло в голову. Видимо, уроки танцев и верховой езды имеют какую-то ценность не только во дворцах Селгонта.

— Ну уж нет, — возразила Тази, — Невозможно так хорошо драться, если не обучиться этому специально.

— Иногда я видела, как тренируются твой отец и братья, — ответила Шеймур. Она подошла к трупу горгона, обхватила рукоять меча и вытащила его из бездыханной туши, — Я просто старалась повторять за ними.

— Твои оправдания все еще пахнут как куча навоза, — ответила Тази. Вдруг, Шеймур почувствовала, что что-то стало хуже. Будто изменилось.

— Музыка, — тихо сказала матриарх, — она стала громче…

Тази прислушалась и кивнула. — И правда, музыка стала громче.

— Тогда мы должны поспешить и остановить музыкантов до того, как они закончат оперу, — сказала Шеймур, — Если мои подозрения верны, то самое страшное произойдёт в конце.

Две аристократки двинулись в сторону амфитеатра, наблюдая странности, происходящие во Дворце Красоты.

Для начала, орк, у которого Шеймур отобрала меч, попросту исчез, оставив после себя лишь маленькую маслянистую лужицу, будто просто растаял. В соседнем зале сосны росли с потолка, пока пара бесов бросали друг другу голову третьего демонёнка. Проходя мимо больших дверей в театр Андета, Тази невольно открыла рот — весь зал был заполнен водой, в которой плавали разноцветные диковинные рыбы, но вода не вытекала через раскрытые двустворчатые двери театра, будто те были перекрыты толстым слоем идеально чистого стекла. Девушка ткнула пальцем в воду, и, вытащив его, поняла, что воду ничего не держало. Она просто застыла.

Аристократки встретили множество слуг Хулорна, но все они были в том же трансе, что и зрители в амфитеатре. Как женщины не пытались, но, казалось, ничто не способно разбудить слуг. Несколько человек были превращены в кровавое месиво каким-то зверем, которое, очевидно, бродило где-то во дворце. Шеймур посмотрела на окровавленные останки. Складывалось ощущение, будто кто-то, или что-то, разорвало тело на несколько частей, начиная с нижней челюсти и заканчивая бёдрами.

Тази сморщилась и отвернулась.

— Что же тут произошло, — прошептала Шеймур себе под нос, — Какая-то бессмысленная бойня…

— Если все так плохо, то почему ты такая бодрая? — будто обиженно спросила Тази.

— Это не так, — быстро ответила матриарх, однако тут же сама задумалась о правдивости своих слов. Действительно, он чувствовала искреннюю жалость к погибшим слугам и гостям и сильно переживала за жизнь своей дочери, но вместе с чувством опасности пришло небывалое обострение внимания и возрождение всех боевых навыков женщины. Эти чувства напомнили Шеймур о том, почему дочь одного из богатейших вельмож Селгонта встала на путь воровки.

Женщина все еще пыталась скрыть своё волнение от дочери, когда натолкнулась на зеркало. Женщины отражались в нём как-то иначе, отчего создавалось впечатление, будто они идут вверх по стене…

* * * * *