Залы Штормового Предела

Перивел кое-как встал на ноги, и попытался шагнуть вперед. Казалось, комната безумно качалась и вращалась вокруг него. Это было всё равно, что идти по палубе корабля в разгар шторма. Его глаза, казалось, застило красным туманом. Позади себя он разглядел Тамалона, слабо пробирающегося через зазубренные остатки того, что было позолоченным креслом лишь мгновение назад. Лицо его было окровавлено.

– Перивел, – раздался спокойный голос хозяина Штормового Предела откуда то из покрытого пылью хаоса впереди, – не подходи. Голос отца был по-прежнему нетвёрдый и пронизанный болью, но, по крайней мере, снова был похож на голос Алдимара Ускеврена.

– Отец? – позвал Перивел, карабкаясь через сломанную мебель и неуклюже пытаясь нащупать меч, который он потерял.

– Не подходи, Перивел.

Услышав командную нотку в голосе отца, Перивел остановился, всматриваясь вперёд. Как раз вовремя чтобы увидеть, как очередная башня была разорвана заклинаниями и начала своё оглушительное, сотрясающее землю падение. Пролом, через который он смотрел, стал еще больше чем прежде. Ряд окон исчез, как и стена сада, в которой они раньше находились.

Мысли Перивела смешались в беспорядке. В какой-то момент своих поисков, когда другие заклинания раскалывали ночь снаружи, он упал на пол и обнаружил ползущего к нему Тамалона. Младший из Ускевренов смотрел на своего брата сквозь кровавую маску. В одной руке у него был зажат потерявшийся меч Перивела.

– Брат, – выдохнул он, – я…

Следующие его слова так и остались невысказанными, так как раздалось невнятное бормотание их отца, сначала слишком тихое, потом растущее с ужасной страстью, складывающееся в слова, значение которых они не могли разобрать. Это был всплеск растущего горя и ярости, от которого, казалось, поднимался пол, словно волна, бегущая к берегу.

Оба брата упали, перекатываясь и задыхаясь от новой боли, которую причиняли им осколки разгромленной мебели.

Они остановились, наткнувшись на опрокинутую, теперь безоружную статую крылатой женщины, которая показывала больше искусное убранство, нежели скромность, и наткнулись на пропавшую стену – и отца.

Алдимар Ускеврен стоял, широко расставив ноги, на покачивающемся холме из камня как наездник, подгоняющий скачущую лошадь. Низко наклонившись над полом, плитка на котором плавилась, словно была сделана из сиропа, а не твёрдого камня, он удалялся от них, ринувшись вперёд на магической волне.

Он направлялся к огромному проёму, где располагались солнечные окна, двигаясь во внутренний двор внизу, где находились маги Талендара и Соаргила. Двигающиеся с ним камни издавали скрипящие, глубокие звуки, которые почти заглушали странный тихий голос Алдимара.

Глава дома Ускеврен что-то удовлетворённо бормотал себе под нос.

– Отец, – спросил Перивел, – что ты делаешь?

– Умираю, сын, – ответил Алдимар неторопливо, когда поток камня вынес его из комнаты ввысь. – Я умираю. Пожалуйста не отвлекайте меня теперь.

Сыновья Ускеврена вынуждены были цепляться за колонны и края шатких, разрушенных стен, чтобы не быть вынесенными в солнечное окно потоком камня. Алдимар уже был высоко над ними. Волна камня, изогнувшись в дугу, заслонила собой лунный свет.

Снизу послышались крики, вспышки и треск нескольких заклинаний. Одно из них направило на огромный язык движущегося камня медленно ползущую, изорванную сеть молний. Сыновья увидели, как Алдимар пошатнулся и скорчился, когда её голубые пальцы накрыли его.

– Зачем ты делаешь это, отец? – крикнул Перивел.

Глава дома Ускеврен повернулся, чтобы посмотреть на сыновей. – Человек – это только лишь воспоминание о его делах, в конечном счёте, – прокричал он. – Дела же измеряются сдержанными обещаниями. Не забудьте, оба: Ускеврены держат своё слово!

Он взмахнул рукой. Это был сигнал для его заклинания – и волна камня внезапно с ужасной скоростью рухнула вниз.

Искорёженное окно зазвенело, когда каменный кулак ударился о землю. Перивел и Тамалон с отчаянной поспешностью ухватились за первое, что попалось под руку, чтобы не упасть.

Они сделали это как раз вовремя, чтобы увидеть, как ужасный удар превратил Мармарона Талендара, главу одноимённого дома, и почти тридцать воинов и нанятых магов вокруг него в кровавую кашу. Они увидели покорёженное тело отца наверху этой бесформенной массы, охваченное сияющей энергией заклинания, которое он создал. Они услышали последний, раскатистый крик Алдимара: – Умрите, Соаргилы! Умрите, Талендары! И хорошенько запомните наконец: Ускеврены сдерживают свои обещания!

Слова с грохотом повисли над вздымающейся пылью, усиленный магией крик, звучащий, когда уже губы, произнесшие их, ушли в небытие. Затем всё стихло. Алдимар Ускеврен перестал существовать.

Перивел и Тамалон через пелену слёз уставились на засыпанный булыжниками внутренний двор. Всё было неподвижно, кроме лениво оседающей пыли, и одной раненой птицы, взмахивающей крыльями возле разрушенного фонтана, затем неуверенно взлетевшей в разрушенную комнату, где нашли свою смерть стражники, и пропавшей из вида.

– О-отец, – прошептал Тамалон. – Ты будешь отомщен. Я клянусь.