Зам ректора, или Как выжить среди Темных

Жидкость слегка обожгла мне горло. На мгновение показалось, что желудок взбунтуется. Внутри стало очень неприятно, но вскоре эти ощущения прошли.

— Как на вкус? — поинтересовался военачальник и убрал от моего лица руку.

Зло сверкнула глазами и прошипела:

— Вкус такой, словно кто-то смешал клубнику с дерьмом!

— Прекрасно, — расплылся он в широкой улыбке.

От его глаз тут же разбежались мелкие морщинки. На мгновение его лицо смягчалось, когда он улыбался.

— Что ты в меня влил? — процедила я сквозь стиснутые зубы.

— Ты только что приняла опасный яд, Оля. Вкус протухшей клубники и есть вкус этого яда.

Я замерла от шока. Он серьёзно?

— Ты шутишь… — прошептала в ужасе.

— Никак нет, моя дорогая невеста, — хмыкнул он, продолжая, как ни в чём не бывало сидеть на мне и любоваться моим ошарашенным лицом.

— Яд называется «Поцелуй любовника» и принятая тобой доза смертельная, иначе бы ты не почувствовала вкус яда. И противоядие от него добыть крайне сложно, если не сказать невозможно.

— Вот, значит, как… — произнесла я, не ожидавшая подобного исхода. — Ты решил избавиться от меня уже сейчас… Не справился с хрупкой женщиной и тут же сдался… А я ведь тебя совсем недавно рассматривала как действительно настоящего мужчину и даже думала о том, что может быть, у нас с тобой что-то да получилось бы…

Он слушал меня с равнодушием.

— Ты не мужчина, Бастиан. Ты — трусливая хрень! — выплюнула ему в лицо.

— Закончила? — хмыкнул он и поднялся, наконец, с меня.

Но мне подавать руки не стал.

— Выпитая тобой доза убивает в течение трёх дней. Симптомов не будет. Это милосердный яд, просто на третий день остановится сердце.

Живот у меня скрутило, перевернулась и встала на колени. Попыталась вызвать рвотный рефлекс, сунув два пальца в рот, но над ухом прозвучал голос Бастиана:

— Рвота не поможет. Этот яд проникает в тебя моментально и разносится по всей кровеносной системе, напитывая собой все органы, каждую клетку.

— Ты чудовище… — произнесла ледяным голосом и посмотрела в глаза этому жестокому тёмному.

Он тоже внимательно посмотрел на меня.

— Теперь ты будешь вести себя так, как я прикажу и никаких возражений и никакой импровизации, — заявил он резко. — Два дня Оля будь покладистой девочкой, и ты получишь противоядие.

— Ты же сказал, что его невозможно достать, — процедила я.

— Но я не сказал, что у меня его нет, — ответил он.

Поднялась с колен и распрямила плечи, высоко подняла голову и заявила:

— Я могла слушаться тебя и без этого унижения и отравления, Бастиан. Я всего-то и попросила тебя рассказать мне, во что ты меня втягиваешь, чтобы я была готова… Готова ко всему… Ты грязно играешь.

— Это жизнь, Оля, — сказал он и открыл портал. — Иди и завтра будь так же готова к восьми. Всё необходимое тебя уже ждёт.

Совершенно очевидно, он больше не собирался со мной разговаривать, и, тем не менее, я замерла у портала, чувствуя, как из груди рвётся тысяча незаданных вопросов и миллион грязных слов, которыми я бы с удовольствием облила военачальника. Но я проглотила их, и они как камни опустились на дно моей памяти.

— До завтра, — сказала я и шагнула в портал.

Ничего, Бастаин Атрейо, я подожду своей очереди отплатить тебе той же монетой.

* * *

Ольга

Оказалась в своём кабинете. Обернулась и сжала руки в кулаки. Портал, естественно, исчез. Атрейо сделал гадость, отравив, и выбросил меня прочь, надеясь, что теперь я буду послушной овцой.

Направилась к себе, рисуя в воображении план мести и самые изощрённые пытки для военачальника.

Не думайте, господин Атрейо, что вы добились моего послушания и благосклонного отношения. Скорее напротив.

Когда подходила к дверям своих апартаментов, замедлилась и зло усмехнулась.

— Похоже, вас не учат чужие ошибки, котятки. Вы предпочитаете прыгать на собственные грабли.

Возле моих дверей снова застыли адепты багровой инсталляцией. Сегодня их было только трое.

Обошла живые скульптуры, стараясь их не задеть, чтобы они не грохнулись, и открыла дверь, мысленно поблагодарив «Багрянец» за его прекрасные свойства.

Интересно, почему они так упорно пытаются мне навредить, если уже другие обожглись о мою защиту?

Или они думают, что на них не подействует?

Хм, скорее всего дети посчитали, что у меня нет столько магического порошка и что теперь-то моя защита ослаблена.

Взяла фотоаппарат, снова засняла красные рожицы деток, помахала снимками перед их мордашками и сказала:

— Завтра утром явитесь к завхозу для отработки наказания. Уверена, вы уже знаете, что вас ждёт.

А потом увидела знакомые лица — двое уже отличились за тем же самым занятием. Я на мгновение задумалась.

— Погодите-ка, вы специально решили нарваться на повторное наказание? — пришла мне странная мысль.

Глаза этих двоих детей опасно сверкнули.

Нет, не для этого они затеяли диверсию.

— Или хотите получить принудительное отчисление? — догадалась я.

А вот тут в их взгляде вспыхнула такая ярость и ненависть, что поняла — да, эти двое хотят, чтобы их отчислили.

Постучала снимками по руке и закусила нижнюю губу, размышляя.