Замарайка

Замарайка рысью понесся к камням. Дорогой он не один раз останавливался и отдыхал. Перед камнями маленький лисенок увидел истоптанную землю. Она были исколота острыми когтями.

Лисенок перешел на галоп. Еще не добежав до бугра, Замарайка увидел, что камни раскиданы. Тальмы не было. Напрасно лисенок бегал из стороны в сторону, обнюхивая бугры, моховые кочки, кусты и камни. Нигде ему не попалось ни одной рыбины, ни одной недоеденной головы или хвоста.

Воры действовали дерзко и решительно. Замарайка скоро отыскал следы когтистых лап. Следы сохраняли крепкий запах зверя.

Рыбу перетаскала рыжая росомаха. Она старалась запутать следы. Посередине были две маленькие круглые ямки, а по бокам - крупные, когтистые. Хитрая росомаха хотела показать, что действовала не одна, а вместе с другим зверем.

Но Замарайку трудно обмануть. Маленькие круглые ямки и большие пахли одним зверем. Рыжая росомаха могла обмануть собак, сбить со следа охотника, но не наблюдательного лисенка.

Замарайка решил догнать воровку и разделаться с ней. Он надеялся, что она не съела всю рыбу и спрятала ее где-то в стороне. Во время погони лисенок внимательно приглядывался к земле: не попадется ли ему кусок старого тынзея, который он мог бы пожевать? Густая трава все прятала.

Замарайка упрямо бежал по следу рыжей росомахи, приглядывался к земле и терял надежды на свое счастье.

Глава 18

НАДО БЫТЬ ДОБРЫМ

Все произошло точно так же, как в том далеком сне, который однажды приснился Хосейке ночью. На рассвете в чум к мальчику ворвался разъяренный Есямэта. Он вытащил из-под оленьих шкур свою одностволку с разбитым прикладом и стремительно налетел на мальчика.

- Патрон отдавай! - толстяк угрожающе двинулся на охотника, размахивая свободной рукой.

- Сейчас. Не нужны мне твои патроны без ружья. Отдам! - Хосейка протянул на темной ладони медный патрон с зелеными пятнами налета.

- А где второй? Ты куда его дел? - визжал Есямэта, сверля мальчика маленькими острыми, как расклепанные гвозди, глазками. - Где второй патрон? Гони мне!

- Я выстрелил.

- Выстрелил?

- Да.

- Ты кого убил? - Есямэта прижал Хосейку к закопченному шесту, нетерпеливо обшаривая глазами темные углы чума. - Где лисицу спрятал? Шкуру где повесил сушить?

- Я не убил лисицу!

- Врешь, я знаю. Знаю, ты стрелял по лисице.

Хосейка улыбнулся и отрицательно замотал головой. Про себя он давно уже смеялся над толстяком, смотря, как он горячился, ругался, то и дело смахивая со лба капли пота. Наконец толстяк успокоился и остановился посреди чума, чтобы отдышаться.

Хосейка вспомнил: когда прибежал Есямэта, дверь мягко упала, а не загремела, как при морозе. Он догадался, что ветер за ночь переменился и оленья шкура успела отсыреть. Нюки на чуме провисли, как во время дождя. Ветер пришел из-за ручья - южный, теплый.

Мальчику было все равно, что говорил Есямэта и что требовал от него. Он думал только о ветре, радовался скорой перемене погоды.

Теплый ветер должен был быстро согнать выпавший во время пурги снег. Тогда сразу бы открылись зеленая трава, деревья с маленькими зелеными листочками, почками, кустарники, моховые кочки, мочажины, болота и закраины озер.

Ветер должен был помочь и маленькому лисенку. "Замарайка, Замарайка!" - ласково шептал Хосейка и улыбнулся, вспомнив свою встречу с лисенком. Сойдет снег, и Замарайке легко будет охотиться. Птицы перестанут прятаться, начнут кормиться, оставят бродки и копанки на буграх и моховых кочках. Куропатки примутся щипать почки; утки будут копаться в иле на озерах; гуси начнут щипать траву.

Если южному ветру солнце поможет быстро растопить снег и наледь, вода начнет заливать норы леммингов. Тогда начнется настоящий пир для лисиц, песцов, белых сов, канюков, ворон и горностаев. Только бы Замарайка не пропустил удачный момент охоты! Гагары ему надолго не хватит, начнет снова голодать и бегать по тундре.

- Почему ты молчишь? Кого ты убил? Патрон мой отдавай!

- Я промазал.

- Врешь.

- Ну что ты пристал? Ты знаешь, что я плохой охотник. Даже рыбу плохо ловлю. Один раз мне повезло, так не смог вытащить.

- Помню, привязал к копыльям нарт.

- Точно. Ты же знаешь меня.

- Где большая лисица? Ты куда спрятал ее шкуру?

- Не убивал я. Сказал тебе, промазал! - Хосейка достал из кармана пустую медную гильзу.

- Половина лисицы моя. Ружье мое, патроны мои, я тебе давал. Гони лисицу!

Старая Хороля сидела на корточках перед костром молчаливая и спокойная. Она не останавливала Есямэту, но жадно ловила каждое его слово и повторяла их про себя, чтобы надолго запомнить.

- Ты моим ружьем охотился! Моими патронами стрелял! - кричал Есямэта, входя в ярость. Лицо его покраснело, глаза стали щелками. Договорились с тобой, убьем лисицу - пополам делим. Разве ты забыл? Меня не обманешь, отдавай мою долю.

Хороля нагнулась к веточкам раздувать огонь. От красных углей ее темное лицо, изрезанное глубокими морщинами, посветлело.

Огонь с угольков перебежал на маленькие веточки, жадно принялся их лизать.