Замарашка

Заместитель. Что ты так смотришь?

Принц. Как же именно?

Заместитель. Специфически. Как если бы что-то хотела заявить, а не знаешь, как.

Принц. Напрасно стараетесь — не на ту напали.

Заместитель. Эх, ребенок, ребенок. Каждый, если к нему обратиться, вначале говорит «нет», ну а потом всякое бывает… Человек — всего лишь человек… Да, так что-то за последнее время часто попадаетесь — невезуха, а?

Принц. Ясно, невезуха.

Заместитель. Наверняка. (закуривает сигарету). Что, нет у тебя курева? Накрыли мы вас на сигаретах. Но ничего, ничего. Через два-три года выйдешь, тогда накуришься. Замарашка раньше накурится.

Принц. Я никому не завидую.

Заместитель. А кто говорит, что завидуешь? Должна радоваться. Как я радуюсь и вся администрация. Ну, хватит об этом. Начинаем занятие.

Подает Принцу сигарету — та жадно затягивается. Обмениваются взглядами. Нажимает кнопку звонка — вбегают девушки. Садится за пианино.

Заместитель. Всем сесть! На сегодняшнем занятии, согласно плану, отработаем песенку, написанную вами в порядке любительской инициативы. Ну, что там у вас?

Золушка. «В тихой камере…»

Заместитель. Что такое?

Золушка. «В тихой камере…» (подают ему исписанный листок).

Заместитель. (рассматривает) Ага… (наигрывает грустную жалобную мелодию). Ну так, начнем. (играет на пианино, девушки поют):

Девушки. В камере тихой очень тоскливо,

Луч не блеснет из тьмы.

Сердце все ждало, сердце рыдало,

Сердце рвалось из тюрьмы.

Милая мама, что ж не приедешь,

Что ж не пришлешь мне весть?

Ты б рассказала мне о свободе,

Я погибаю здесь.

Спросит, наверное, младший братишка:

«Где же моя сестра?»

Что ты ответишь, что ты расскажешь?

Здесь погибаю я.

Верно, умру я, верно, скончаюсь

Как-нибудь по весне.

Так посади же две хризантемы

Ты на могиле мне.

Заместитель. Ну что ж. Скажу я вам, нравится мне эта песенка. В ней есть что-то, что волнует или как вы говорите, сжимает горло. Я даже хочу сказать, что она мне очень нравится. Как это там? (напевает) «В камере тихой очень тоскливо, луч не блеснет из тьмы…» Короче говоря, я хочу вас поблагодарить как по официальной линии, так и от себя лично. У меня всего несколько мелких замечаний по частностям. Почему же в камере должно быть именно тоскливо? А нельзя ли это «тоскливо» заменить?.. Ну, чтобы камера была какой-нибудь другой. А вот «тихая» — это, пожалуйста, это мне даже нравится, в этом есть какое-то особое настроение. Тоскливо. Это извините, художественное упрощение, к сожалению… штамп, взятый из литературы девятнадцатого века. Конечно, встречаются у нас время от времени, в отдельных случаях, кое-где такие, понимаете ли, мрачные камеры. Однако преобладающее большинство камер — светлые, чистые, аккуратные. А речь о том, чтобы камера в нашей песне была все-таки типичная. Поэтому такой пессимизм совершенно не нужен и возникает он попросту из-за отсутствия знаний о нашем постоянно совершенствующемся тюремном ведомстве и, скажем прямо, о заметном улучшении качества камер. У меня как раз есть идея. Как там было?

Принц(напевает). «В камере тихой очень тоскливо…»

Заместитель(напевает). «В камере тихой весело очень…»

Принц(напевает). «Луч не блеснет из тьмы…»

Заместитель. Нет, нет, нет. (напевает) «Луч там блестит во тьме…» Ну вот так определенно лучше… Как там дальше?

Принц(напевает). «Сердце все ждало…»

Заместитель(напевает). «Сердце все ждало…» Хорошо!

Принц(напевает). «Сердце рыдало…»

Заместитель. Минутку, минутку. (напевает) «И смеялось…»

Принц(напевает). «Сердце рвалось из тюрьмы».

Заместитель(напевает). «Сердце рвалось на свет…» — например. Вот и отлично! Так что пройдемся по началу? Ты, Замарашка, если не хочешь, можешь не петь. Отдохни.

Девушки обмениваются взглядами. Замарашка отрицательно качает головой.

Заместитель. А если хочешь, так пой. Ну, три, четыре. (поет вместе с девушками)

Девушки. В камере тихой весело очень,

Луч там блестит во тьме.

Сердце все ждало, сердце смеялось,

Сердце рвалось на свет…

Заместитель. Еще быстрей, веселей! Это вовсе не грустная песня. А получается все еще слишком уныло. Я сделаю тут такое вступленьице. (Играет что-то вроде «Казачка»). И все поем. А потом пробуем еще с хлопками. Ну, три-четыре.

В камере тихой весело очень,

Луч там блестит во тьме.

Сердце все ждало, сердце смеялось,

Сердце рвалось на свет…

И еще раз, и все хлопаем в ладоши, и у всех на лицах — улыбка.