Заматерение

Не стерпев всей пурги что несла эта фрау, я сунул ей под нос справку (как чувствовал, что может пригодится на всякий случай), и пояснил, что наша семья оказывает спонсорскую помощь двум детским домам, перечисляя очень значимую часть гонораров и других денежных поступлений из-за рубежа. Мы постоянно посещаем их воспитанников, проводя встречи и обсуждая литературные произведения. Я обычно беседую и забочусь о самых маленьких – своих сверстниках. Так что в реальной опеке понимаю поболе её самой и всей их службы, так как сам её постоянно осуществляю. И мы перечисляем личные средства на поддержку оставшихся сиротами детей. В их службе, вряд ли кто может заверить в чём-то подобном.

Личное участие в судьбе детей мы считаем наиболее верным и полезным подходом к вопросам опеки над детьми лишёнными родительского тепла. Наше государство достаточно заботится о детях, оставшихся сиротами, но мы добавляем крупицу своего тепла и ласки.

А вот навязывание непрошеного опекуна я считаю излишним, а также нарушающим права самого ребёнка.

Дамочке это ещё больше не понравилось, так что меня она бы точно определила в один из их детских концлагерей до полного перевоспитания. Но тут я ей указал на дверь и заявил, что сейчас в её услугах больше не нуждаюсь, так как с шестимесячного возраста привык сам одеваться и зашнуровывать шнурки на ботинках.

Фрау Нагель пришлось с гордым видом удалиться в свой номер, сохраняя остатки былого достоинства, на котором только что усиленно потоптался несносный дикарь.

Не будь она навязанным мне соглядатаем, и не веди себя так настырно, я никогда бы не позволил себе такого поведения, которое роняло в той же мере моё достоинство. Но зато она перестала маячить у всех нас перед глазами.

Обсуждать какие-либо важные темы в отеле мог бы додуматься только полный имбецил[2], а таковых в номере не наблюдалось, Поэтому я всех поблагодарил за бдительную охрану и сказал, что вскоре завалюсь спать, чего и им от всей души желаю. Перелёт был длительный и приём оказался слишком назойливым, что меня даже несколько утомило.

Ребята, зная своё дело, быстро распределились по номеру, ведь пробу ставить негде, что номер нашпигован «жучками», а она сама подработает на их спецслужбы, и будет прослушивать все записи.

Вскоре Виктор мне продемонстрировал места закладки некоторых подслушивающих устройств. Благо, сейчас в их Европах ещё не знают до какой степени миниатюризации дойдёт прогресс в будущем, а сами жучки для прослушивания не станут зависеть от питания из внешних сетей.

Ну, если хозяева ко мне «со всей душой», то и я с ними также. Поэтому громко прокашлялся и стал обсуждать все пороки капитализма, высказывая всё то, что думаю об их замечательном «свободном мире» и их «плутократии».

В выражениях притом нисколько не стеснялся, и охранники только ухмылялись при особо забористых оборотах. Среди своих, я высказывался исключительно на могутном русском языке, а пусть остальные попотеют, переводя непереводимые идиомы русского матерного языка.

Дома мне ни за что бы не позволили такого, да и сам никогда бы до этого не опустился, памятуя о данном воспитании и уважении к окружающим меня людям. А тут замечательно отвёл душу по полной, расширенный круг слушающих обеспечен..

После получасовой политинформации о пороках капиталистического мира я предложил всем идти ложиться спать, кто сейчас не заступает на дежурство. Ибо нам всем завтра предстоит не самый простой день. Беготня в организационной неразберихе, связанной с подготовкой к открытию конгресса. Так что всем желаю спокойной ночи и радостных сновидений.

Интерлюдия.

Соседний номер отеля. Поздний вечер

- Фрау Нагель, каково будет ваше заключение в отношении этого младенца Константина. Вы имеете большой опыт работы в этой сфере, и мы полагаемся на ваше суждение, – произнёс высокий джентльмен, судя по слегка уловимому акценту англосакс.

- Очень, очень неприятный ребёнок, у него совершенно отсутствует понятие о дисциплине и никакого уважения к старшим. Я ни разу ни сталкивалась с таким, даже не знаю, как русским удаётся с ним управляться, - быстро ответила спрошенная.

- Вы сами слышали, как они с ним управляются, - сказал ещё один мужчина, находящийся в номере. – Выслушивают его указания и исполняют их. Но вот уже полчаса в номере не слышно ни единого звука. Чем они там занимаются, неужели спят?

- Представляю, как бы с ним пришлось намучаться, удайся то его похищение, - вставила свое замечание фрау Нагель. – Я бы за такую задачу ни за что не взялась. Эти русские совсем не умеют воспитывать детей. Вот и вырастают дикие азиатские орды, грозящие захлестнуть весь цивилизованный мир, как это сделали ранее гунны Аттилы[3].