Заматерение

- Я могу понять колебания и некоторые принципы, впитанные с молоком матери и воспринятые в своей среде, но если возникнет внутреннее согласие с книгой и её содержимым, то этого вполне достаточно. Сам я никак не могу быть её автором из-за своего возраста, а книга повествует о природе власти. Жанр определяется как темное фэнтези, отчего ней практически нет положительных героев. Есть симпатичные читателю и поступающие достойно и благородно, но они рабы своих представлений. В том числе личных понятий о чести и достоинстве. А справедливость - почитает только равных.

- Есть у меня сомнения, и не в последнюю очередь о честности такого поступка, - сказал всеволод Никитич. - Ведь книга написана не мной.

- И не мной тоже, но она должна выйти в свет. А никто не может гарантировать, что она вообще будет написана. Слишком много времени должно пройти, и окружающий нас мир меняется, - возразил я на его сомнения. – Я заимствую, можно сказать, из ноосферы Земли. И никоим образом не присваиваю гонорар.

- Да, я заметил, и Наденьку к тому же приучил. Мы тут по-стариковски это обсудили с Вероникой и решили, что это правильно. Люди получат книги, и не так уж важно, кто их написал, если не использовать для личного обогащения, - подвёл итог Всеволод Никитич.

- Я рад, что вы ставите обогащение культуры превыше славы и известности. Я принципиальный противник шкурного авторского права, служащего только для выкачивания денег. Писатель, как и любой трудящийся должен на что-то жить, чтобы создавать новые книги. Но гонорары не должны становиться самоцелью, иначе это перестает быть творчеством. О душе печься и пожертвовать кажущейся пользой людской.

- Мы так и поняли ваши поступки, но неоднократно видели, как вас не одобряют ваши коллеги по цеху. И я ещё выбрал самое мягкое определение, - улыбнулся прадедушка.

- И не рассказывайте. А то я в лицах изображу приём бабули в СП республики. Там на сто вёрст окрест всё молоко скисло.

- Ладно, с этим правнучек разобрались, пора и дальше двигаться.

- Точно, Всеволод Никитич. Меня постоянно заносит не в ту степь, - и перешёл на английский к пословице. – «Let’s return to our muttons», - и продублировал на языке родных осин. – «Вернёмся к нашим баранам», то есть Ланкастерам и Йоркам - войне Алой и Белой Роз. Именно она и стала исторической основой при написании книги. Там и в реальной истории мало положительных героев, и обе противоборствующие силы вели себя недостойно. От Шекспира досталось только одному Ричарду III, но остальные были ничуть не краше, если прочесть реальные хроники и документы того времени, - я приостановился, чтобы чуть передохнуть. – Аналогии в нашем недавнем прошлом и братоубийственной гражданской не станем обсуждать. Я видел и слышал разные точки зрения, и они как флюгер менялись вместе с политической конъюнктурой. Но всегда на нашей земле были истинные герои независимо от их социального происхождения. В некоторых хороших фильмах сейчас это стали показывать. В «Офицерах» - командир заставы, с замечательным кредо – «Есть такая профессия – Родину защищать», и смена у него выросла достойная. В «Белом солнце пустыни - Пал Артемьич Верещагин, которому «За державу обидно». Достойные примеры из дворянской среды. А вспомнить полководцев и адмиралов чьими именами названы наши ордена?

- Мне было приятно услышать правильную оценку от представителя совсем иного поколения, отстоящего от нашего почти на полвека. Действительно были хорошие и достойные люди с обеих сторон в том трагическом противостоянии. И боролись они не за власть, а лишь за свои представления о достойном и верном.

- Многие заблуждались, как Роман Хлудов в фильме «Бег», и его исторический прототип Яков Слащёв. А вот в Войне Роз всё обстояло гораздо гаже, так как была простая борьба за власть и никакой иной парадигмы[8]. Не было в той войне положительных героев. Хотя встречались благородные, но благородство распространялось для них только на равных. А вот на грязь под ногами, именуемую простонародьем, смотрели со своих дворянских позиций! - и упредил возражения прадедушки. - Я не говорю обо всём дворянстве, а говорю о привычных для среды стереотипах. Ведь как большинство смотрело на крестьян-лапотников и пролетариат? – и сам же ответил на риторический вопрос, - Как на серую безликую массу - малообразованную и забитую.

- В целом, как ни обидно для меня соглашаться, ты прав. Нас с теми же гимназистами учили не равняться даже с учащимися реальных училищ. Я могу подтвердить, ведь сколько было драк на этой почве. Впоследствии со многими мне пришлось вместе преподавать, и все они - достойные и образованные люди.