Замечательные чудаки и оригиналы

Материально обеспеченный, он всю жизнь проводил в таких хлопотах и сам, видимо, желал поскорей умереть. Прежде он служил у известного мистика, министра императора Александра I, князя Голицына, был масоном и чуть ли не принадлежал к татариновской секте. Старику шел восьмидесятый год, смерть не приходила и старик очень скучал. Но вот легкое нездоровье посетило его. Он обрадовался и послал за старым своим приятелем-гробовщиком. «Что вам угодно?» - спросил последний. «Сними мерку с меня да поспеши, не медли работой. Гроб сделай из дубового дерева, полированный под лак, лучшей работы. Ручки поставь серебряные, да приделай и замок с ключом к нему. На крышке, против того места, где будет лежать моя голова, вырежь отверстие и вставь в него толстое стекло…»

Но гроб простоял ещё два года, Ш-в два раза в неделю ходил его осматривать. За два дня до смерти он писал гробовщику: «Приготовьте мне мое жилище, обметите его и почистите. В прошедший раз я заметил, что ручки потускли… Пожалуйста, содержите гроб в чистоте». Через два дня он умер.

В Петербурге, в первой четверти нынешнего столетия проживал другой такой же любитель похорон - это был Алексей Иванович Лужков[150], служивший при императрице Екатерине II в Эрмитаже в должности библиотекаря и консерватора драгоценных вещей. Императрица очень любила говорить с Лужковым. Последний был человек строгой честности и говорил государыне одну правду, иногда в очень резкой форме. Екатерина, часто разбирая эстампы и камеи, спорила с ним и, выходя из Эрмитажа, нередко говорила Лужкову: «Ты всегда споришь и упрям, как осел». Лужков на это, вставая с кресел, отвечал: «Упрям, да прав!»

Император Павел I был также очень милостив с Лужковым, но, зная его упрямый характер, при вступлении на престол наградил его чином и дал отставку с пенсионом в 1200 рублей, что по тогдашнему времени считалось очень щедрым.

Лужков при императрице в чине титулярного советника служил более 25 лет. Император, зная это, велел ему купить дом. Лужков у государя попросил, чтобы тот ему дал клочок земли на Охте, вблизи кладбища, на котором он мог бы себе выстроить небольшой домик. Павел приказал исполнить его просьбу, и Лужкову была отведена на Охте, подле кладбища, земля и выстроен дом. Лужков жил на Охте до своей кончины. Занятия его были: каждый день ходить к утрени в церковь, возвратившись из храма домой пить чай, а потом писать свои записки. При нем жили два отставных солдата, а обед приносили из харчевни. Под конец своей жизни он рыл на кладбище для бедных покойников могилы и любил писать эпитафии, нередко очень игривые. Вот одна из его эпитафий, сохранившаяся на Охтенском кладбище: «Паша, где ты? Здеся, а Ваня?» немного подалее: «а Катя? осталась в суетах!»

В екатерининское время своими странностями были известны два помещика С.Е. Кротков[151] и С.Т. Мацнев[152]. Первого из них императрица выставляла всем русским помещикам, как образцового хозяина. Действительно, он к своим 300 душам родовых сумел в сорок лет нажить ещё 10 тыс. душ крестьян. Кротков был неутомимый хозяин, седые густые брови почти совсем закрывали глаза, но зоркое око его ещё в 70 лет пристально следило за ходом хозяйственной его машины.

Жихарев говорит, что богатство Кроткова имело источником совершенно романическое приключение[153]. Кротков был прежде очень бедный дворянин, обремененный семейством. Пугачев, во время разгрома Симбирской губернии, проезжая мимо деревеньки Кроткова, полюбил её местоположение и обратил её в главное свое становище, а из гумна, риги и овинов поделал магазины и кладовые для всего награбленного им в губернии имущества. Когда налетевшие отряды императорских войск выгнали самозванца из его становища, Кротков, следовавший за отрядами, немедленно возвратился в свое именьице и нашел в риге, овинах и даже в хлебных скирдах множество всякого добра и, между прочим, несколько баулов с деньгами, серебряной посудой и другими разными драгоценными вещами, всего тысяч на триста. Тут накупил он имений и, будучи хорошим хозяином, год от году приобретал все более и более.