Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий (репринт, старая орфография)

Въ Мангазеѣ жилось Вагнеру не очень дурно; онъ запасался хорошею провизіею, которую въ изобиліи привозили туда на судахъ изъ Енисейска, обзаводился домашнею утварью, ловилъ тенетами птицъ и сѣтями рыбу, ходилъ на охоту, прогуливался на лыжахъ, игралъ на скрипкѣ и флейтѣ, читалъ бывшія у него три книги, которыя онъ, наконецъ, выучилъ наизусть. Говоря о своихъ занятіяхъ музыкой, Вагнеръ замѣчаетъ, что русскіе съ особеннымъ удовольствіемъ слушали его игру и, по поводу этого, прибавляетъ, что у русскихъ есть свои музыкальные инструменты, изобрѣтенные ими помимо всякаго подражанія; что они кромѣ музыки еще очень способны къ рѣзьбѣ изъ дерева и что онъ не разъ удивлялся ихъ искусству по этой части. Вообще, — говоритъ Вагнеръ — русскій отличается способностями и ему нужно только учиться, для того, чтобы сдѣлаться замѣчательнымъ художникомъ.

Вагнеръ былъ доволенъ своимъ новымъ положеніемъ и рѣшился выжидать терпѣливо благопріятнаго переворота въ своей судьбѣ. Такъ тянулась спокойно его жизнь въ продолженіи пятнадцати мѣсяцевъ, какъ вдругъ онъ вздумалъ повздорить съ приставленнымъ къ нему сержантомъ за то, что тотъ не выдавалъ всѣхъ слѣдовавшихъ Вагнеру, по положенію, свѣчей. Сержантъ нажаловался на него воеводѣ и дѣло кончилооь тѣмъ, что ставни въ комнатѣ были заколочены наглухо. «Если онъ такъ любитъ свѣчи — съострилъ воевода, — то ему не нужно дневнаго свѣта», и вслѣдствіе этого приказалъ, чтобы въ совершенно-темной комнатѣ Вагнера постостоянно горѣла свѣчка. Въ іюлѣ 1760 года, мѣсто прежняго воеводы занялъ знакомый уже Вагнеру прапорщикъ «Семенъ Семеновичъ!. Новый воевода разсказалъ Вагнеру, что полученіе имъ этой должности обошлось ему въ Петербургѣ, въ сенатѣ, въ 30,000 руб., но — замѣчаетъ Ватеръ — по всей вѣроятности онъ не останется въ накладѣ.

Для тогдашнихъ сибирскихъ воеводъ, — по разсказамъ Вагнера, — пушные промыслы составляли самый главный источникъ легкой, скорой и безопасной наживы.

«Должности воеводъ въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ производятся этого рода промыслы — пишетъ Вагнеръ — чрезвычайно выгодны. Когда осенью посылаютъ казаковъ за Енисей, въ тѣ мѣстности, въ которыхъ собираются состоящіе подъ покровительствомъ Россіи инородцы, для взиманія съ нихъ ясака, то казаки очень быстро истрачиваютъ свое жалованье на пьянство и потомъ не въ состояніи бываютъ пріобрѣсти на свой счетъ товары, необходимые для мѣновой торговли съ дикарями. II вотъ они занимаютъ тогда деньги у воеводы, который имъ въ этомъ не отказываетъ и даетъ имъ столько, сколько они попросятъ. Но если заемщики благоразумны, то они никогда не возьмутъ большой суммы, такъ какъ потомъ за каждый рубль должны будутъ расплачиваться мѣхами, несравненно дороже стоющими той суммы, въ какой они будутъ приняты при разсчетѣ съ воеводой. При существованіи такихъ доходовъ, воеводы дорого платятъ за свои мѣста и послѣ трехлѣтняго пребыванія на мѣстѣ, когда ихъ сживаютъ другіе, они успѣваютъ наживаться порядочно и нерѣдко просятъ сами объ отставкѣ». Вагнеръ видѣлъ, что за такіе мѣха, за которые купцы, пріѣзжавшіе въ Сибирь изъ Москвы или Петербурга, давали воеводѣ по 20 и даже по 30 рублей, самъ воевода платилъ не болѣе рубля. Казаки сами пріобрѣтали мѣха не высокою цѣною и на деньги, полученныя отъ воеводы за мѣха, они для мѣны съ дикими покупали бусы, шелкъ для шитья, ножи, топоры, китайскія трубки, курительный табакъ, пуговицы и разныя побрякушки, и въ обмѣнъ на какія бездѣлицы они получали отъ дикихъ драгоцѣнные мѣха.

«Для сбора ясака — передаетъ Вагнеръ — не требовалось значительной военной силы, и какихъ нибудь шесть казаковъ сбирали ясакъ среди орды, состоявшей изъ 200, и иногда и болѣе человѣкъ. Передъ отъѣздомъ казаковъ въ юрты, являвшіеся въ казацкое становище инородцы удостовѣряли, что между ними не было оспы, и въ подтвержденіе этого оставляли заложниковъ. Въ свою очередь и дикіе съ такими же предосторожностями вступали въ сношеніе съ казаками. Сборъ ясака производился по числу душъ и взимался съ каждаго, достигшаго годоваго возраста. Послѣ сбора ясака начиналась торговля, выгода отъ которой постоянно была на сторонѣ казаковъ, платившихъ, напримѣръ, за песцовый мѣхъ не болѣе трехъ копѣекъ. За тѣмъ казаки отбирали лучшіе мѣха и представляли ихъ воеводѣ, который тайкомъ сбывалъ ихъ купцамъ и въ числѣ сбытыхъ имъ мѣховъ бывали и такіе, самые превосходные мѣха, которые должны были бы быть предназначены для императрицы».

По разсказамъ Вагнера, даже петербургскіе вельможи участвовали въ злоупотребленіяхъ пушнымъ промысломъ въ Сибири. Они сбывали вывезенные оттуда мѣха за границу, при чемъ, пользуясь своимъ вліяніемъ, устроивали дѣло такъ, что за вывозъ мѣховъ изъ Россіи не платили таможенныхъ пошлинъ, которыя, однако, были очень высоки.