Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий (репринт, старая орфография)

Хотя еще Петръ Великій сближался съ государствами западной Европы по нѣкоторымъ международнымъ вопросамъ, но собственно только при императрицѣ Елисаветѣ Петровнѣ Россія впервые съ большимъ вѣсомъ и уже окончательно вступила въ семью европейскихъ державъ. До того же времени она не сознавала вполнѣ своего громаднаго вліянія на ходъ политическихъ событій въ средней Европѣ и потому держалась въ сторонѣ отъ нихъ. Господствовавшій въ то время въ умахъ дипломатовъ вопросъ о поддержаніи политическаго равновѣсія какъ будто не касался ея. Примкнувъ своими восточными и сѣверными рубежами къ мѣстностямъ, лежащимъ внѣ Европы, и обезпечивъ достаточно свои западную и южную границы отъ Швеціи, Польши и Турціи и живя въ добромъ согласіи съ Пруссіей и Австріей, петербургскій кабинетъ, въ отношеніи Западной Европы, какъ казалось ему, совершенно закончилъ программу своей внѣшней дѣятельности. Римско-нѣмецкій императоръ Карлъ VI, послѣдній мужской представитель габсбургскаго дома, добившись отъ императрицы Анны Ивановны гарантіи своей, такъ называемой «прагматической санкціи», въ силу которой владѣнія габсбургскаго дома переходили къ его дочери Маріи-Терезіи, открылъ тѣмъ самымъ Россіи прямую дорогу къ вмѣшательству въ европейскія дѣла, хотя бы ими и не затрогивались непосредственно наши интересы. Конечно это могло только льстить политическому самолюбію петербургскаго кабинета, а въ практическомъ отношеніи могло представить гораздо болѣе невыгодъ, нежели пользы. Но вскорѣ русская дипломатія почувствовала толчекъ извнѣ: именно со стороны Англіи. Еще данная англійскому посланнику Финчу (28-го февраля 1740 года) инструкція предписывала ему установить самыя тѣсныя отношенія между Англіею и Россіею и скрѣпить ту дружбу, какая издавна существовала уже между Россіею и Австріей). Съ своей стороны и Фридрихъ II, въ виду такой политики сенъ-джемскаго кабинета, подумывалъ о томъ, чтобы пріобрѣсти расположеніе Россіи. Посолъ его въ Петербургѣ, Мардефельдъ, заискивалъ около графа Остермана, который, однако, готовъ былъ заключить союзъ съ Пруссіею не иначе, какъ подъ тѣмъ условіемъ, чтобъ къ этому союзу приступили Данія и Польша, что, однако, совершенно противорѣчило видамъ берлинскаго кабинета. При такомъ положеніи дѣлъ умеръ императоръ Карлъ VI, извѣстіе объ этомъ пришло въ Петербургъ, спустя нѣсколько дней послѣ смерти императрицы Анны Ивановны Это послѣднее событіе вдохнуло въ Фридриха II рѣшимость начать войну съ Австріею, не обезпечивъ себя даже нейтралитетомъ Россіи. Король прусскій разсчитывалъ на то, что въ царствованіе малолѣтняго государя — Ивана Антоновича — русское правительство будетъ слишкомъ занято своими внутренними дѣлами для того, чтобъ оно могло энергически вмѣшаться въ возгорѣвшуюся войну между Австріею и Пруссіею. Сверженіе регента Бирона еще болѣе утвердило короля въ этой мысли; онъ находилъ, что при внутреннихъ потрясеніяхъ, совершающихся въ Россіи, петербургскому кабинету некогда будетъ заботиться о томъ, что дѣлается въ Европѣ.

Неожиданное воцареніе Елисаветы Петровны не повліяла со стороны Россіи на положеніе дѣлъ въ Европѣ, и даже трудно было предвидѣть какой политики въ отношеніи Австріи и Пруссіи, станетъ держаться новая императрица. По-видимому, сама она оставалась совершенно равнодушна къ начавшейся между этими державами войнѣ. Изъ близкихъ къ ней людей Лестокъ былъ за Францію, а графъ Бестужевъ-Рюминъ за Англію и, слѣдовательно, за союзницу ея Австрію. Обстоятельство это должно было вести къ тому за-ключенію, что Россія не вмѣшается въ австро-прусскую войну до тѣхъ поръ, пока одно изъ этихъ вліятельныхъ при дворѣ императрицы лицъ не одолѣетъ другое. Само собою разумѣется, что нерѣшительная политика петербургскаго кабинета была очень кстати для Фридриха П, къ этому присоединилось еще одно особое, чрезвычайно благопріятное обстоятельство. Достигнувъ престола низверженіемъ брауншвейгской династіи, бывшей въ близкомъ родствѣ съ габсбургско-австрійскимъ домомъ, Елисавета, какъ оказалось, отдалялась тѣмъ самымъ отъ Австріи. Такое положеніе дѣлъ привело окончательно къ тому, что Россія не приняла никакого фактическаго участія въ войнѣ за австрійское наслѣдство, хотя впослѣдствіи въ числѣ другихъ державъ подписала, въ 1748 году, мирный договоръ въ Ахенѣ, утвердившій за Маріею-Терезіею всѣ области оставленныя ей въ наслѣдіе ея отцомъ, за исключеніемъ лишь Силезіи, завоеванной Фридрихомъ Великимъ.