Замечательные женщины

Я лежала без сна, ощущая жажду и какое-то смутное беспокойство. Не следует часто видеться с Нейпирами. Сегодня вечером нас свели обстоятельства, но завтра мы каждый будем сам по себе. Я сомневалась, что Елена вспомнит о своем приглашении прийти послушать ее доклад в ученом собрании, поэтому решила ничего такого не ждать и пригласить к себе на пасхальные каникулы Дору. Надо полагать, она не слишком поладит с Рокингхемом, или Роки, как я теперь про себя его называла. «Он совсем не из тех, к чьему обществу привыкли мы с Дорой, а мне, оказывается, с ним очень легко», – чуть самодовольно подумала я, но потом вспомнила о военнослужащих из женского вспомогательного и поняла, что именно меня тревожит. Его шарм как раз и заключался в том, что людям с ним было комфортно. На самом же деле он, пожалуй, довольно поверхностная личность. Далеко не такой достойный, как Джулиан Мэлори или наши церковные старосты мистер Моллет и мистер Конибир, или даже Тедди Лимон, который вообще не умеет себя вести в обществе… Засыпая, я вспомнила, что забыла помолиться. Приснился мне мистер Моллетт, который грозил мне пальцем и плутовато повторял: «Ах, ах, ах, мисс Лэтбери…»

Глава 5

На следующий день я помогала Уинифред разбирать вещи к благотворительному базару.

– Просто ужасно, по-моему, что люди отправляют на благотворительные базары своих родственников, – сказала Уинифред. – Как можно так поступать? – Она подняла повыше почерневшую серебряную рамку, из которой выглядывали голова и плечи женщины в платье эпохи короля Эдуарда. – Вот еще один, к тому же духовное лицо. – Опять совсем юный священник, кажется, только-только вылупился. Я посмотрела поверх ее плеча на чисто выбритое лицо над высоким воротничком.

– Так и чудится, что это кто-то из знакомых, – посетовала Уинифред. – Что, если бы мы взаправду его знали и кто-то увидел бы его среди других вещей? Каким это стало бы шоком! Я думаю, надо вынуть фотографию – в конце концов, покупают ведь рамки.

– Не думаю, что их принесли их родные, – утешила я ее. – Скорее всего, фотографии годами пылились в кладовке, и никто не знает, кто на них изображен.

– Пожалуй, да. Но сама мысль о ненужности… Словно на благотворительный базар послали реального человека… Понимаете? Чем старше становишься, тем острее это чувствуешь. Молодежь, конечно, только посмеялась бы.

Я прекрасно понимала, что она имеет в виду, ведь старая дева без родных и друзей вполне может стать ненужной. Я ощущала это даже острее Уинифред: кто, собственно, обо мне заплачет, когда меня не станет? Дора, брат и сестра Мэлори, пара человек из моей старой деревни, возможно, пожалеют, но ни в чьей жизни я в первых строках не значусь. Меня так легко было бы заменить… Я решила не обсуждать это с Уинифред, по натуре склонной к романтике и меланхолии и тому, чтобы воображать себя в разных ситуациях. У кровати она держала томик стихов Кристины Россетти, переплетенный в мягкую зеленую замшу, хотя, насколько я знала, не обладала опытом, к которому относились часто цитируемые ею строки. Я была совершенно уверена, что, имейся кто-нибудь, о ком она могла бы подумать, прочитав: «Ты их забудь с улыбкой в тишине. Не вспоминай и прочь гони печаль», – она непременно бы мне рассказала.

– Уж вам-то это не грозит, – весело сказала я. – Бог знает, что бы Джулиан без вас делал.

– И правда! – Она рассмеялась, словно вдруг что-то вспомнила. – Видели бы вы его сейчас! Он забрал себе в голову, что покрасит комнаты, которые мы собираемся сдавать. Даже не представляете, какой погром он учинил! Я начала помогать, но вспомнила, что надо разобрать вещи, так что мисс Стэтхем, мисс Эндерс и сестра Блэтт дают ему наверху полезные советы.

– О боже, думаю, ему нужна более практичная помощь, – отозвалась я. – Можно мне подняться посмотреть?

– Да, пожалуйста, а я останусь здесь. Наверное, куплю себе эту юбку, – услышала я ее бормотание. – Ее еще носить и носить.

Женские голоса, звучавшие на повышенных тонах, привели меня в большую комнату на верхнем этаже, где я застала Джулиана Мэлори сидящим на ступеньке стремянки с кистью в руке и в старой сутане, теперь пестревшей мазками краски. Рядом стояли мисс Стэтхем и мисс Эндерс, две маленькие, похожие на птичек женщины, которых я иногда путала, а также сестра Блэтт в сером форменном платье, кряжистая и розовощекая, деловитая и прямолинейная.

Все рассматривали стену, которую Джулиан, по всей очевидности, только что закончил красить.

– Очень надеюсь, что, когда высохнет, цвет изменится, – сказала сестра Блэтт. – А то он любого с ума сведет.

– На банке было написано «Старое золото», – несчастным голосом отозвался Джулиан. – Может, я слишком густо замешал?

– Консистенция жидкой сметаны, – прочла на банке мисс Эндерс. – Вот как должно быть.

– Трудно, конечно, вспомнить, какая она, сметана, – сказала мисс Стэтхем. – Наверное, жидкая сметана – это как пенка на молоке.

– О, Милдред! – Жестом отчаяния Джулиан махнул в мою сторону кистью, обрызгав всех каплями краски. – Спасите нас!

– Чем я могу помочь?