Замечательные женщины

– Да, вспомнила, что хотела вам рассказать. Я тут утром в субботу заглянула в «Бейкерс», и кого, вы думаете, там увидела? Ни за что не догадаетесь!

– Миссис Грей? – предположила я.

– Ну вот, а я думала вас удивить! Так или иначе, – продолжала она, быстро оправившись от разочарования, – мне было чуточку неловко, и я собиралась пройти мимо – она ведь белье рассматривала, понимаете… Но нет, она сама за мной пошла и начала расспрашивать о новостях в приходе, и как все поживают, и даже о самом отце Мэлори… Я не знала, что и сказать.

– Могли бы рассказать ей про рождественскую ярмарку.

– Так я и сделала, а она сказала, что, наверное, даже придет! Можно подумать, у нее ни капли стыда нет! И вообще, она, похоже, уже нашла квартиру – в лучшей части Кенсингтона, вот что она сказала – в районе почище нашего! И там три или четыре англо-католические церкви, все минутах в десяти ходьбы, а то и меньше.

– Embarras de richesse[35].

– Что-что, дорогая? А в той, куда она решила ходить, есть священник и два младших священника, и все как один холостые! Она сама мне так сказала. Они все вместе живут при церкви.

– Боже ты мой, наверное, им пришлось объединиться, чтобы защищать себя вместе и по отдельности.

– Вот-вот, – откликнулась мисс Стэтхем. – Мне почти захотелось посоветовать им поостеречься.

– Я думала, она устала от духовных лиц. Замужем за одним, помолвлена с другим, разве этого не достаточно?

– Ну, может, привязываешься к определенному типу мужчин, – благодушно заметила мисс Стэтхем, – хотя, должна признать, они совсем не такие приятные, как отец Мэлори.

Колокол зазвонил к повечерью, и Джулиан поспешил из дома священника в церковь.

Зажав рот рукой, мисс Стэтхем хихикнула сквозь пальцы.

– Помяни черта, а он тут как тут! – воскликнула она и побежала за ним в церковь.

Я пошла своим путем, чувствуя себя уже не столь уверенно, как когда выходила, но интерес к новостям об Аллегре Грей несколько отвлек меня от мыслей о прическе. Теперь, когда она исчезла из нашей жизни, я была доброжелательней к ней настроена и не завидовала ее квартире в лучшей части Кенсингтона и ее трем холостым священникам. Я не сомневалась, что рано или поздно она какого-нибудь на себе женит.

Сойдя с автобуса, я свернула на улицу, где располагался дом Иврарда Боуна, и нос к носу столкнулась с Уильямом Колдикотом.

– Надо же, Милдред! – воскликнул он. – Но я едва тебя узнал. Вид у тебя чуточку triste[36] обычного. В чем дело? – Отойдя на шаг, он задумчиво меня рассмотрел. – Возможно, из-за прически? Или из-за строгого платья. – Он покачал головой. – По правде сказать, так сразу и не определишь.

– По-твоему, так лучше? – спросила я, исполненная дурных предчувствий.

– Лучше? Э… Кто я такой, чтобы высказывать свое мнение? Лучше, чем ты обычно выглядишь? Но как ты обычно выглядишь? И не упомнишь… Ты куда направляешься? Не ко мне ли?

Мне почудилась в его голосе нотка тревоги, а потому я поспешила его успокоить.

– Ну, может, оно и к лучшему. Я не смог бы тебя принять, как хотелось бы. У меня маленькая курочка en casserole[37] запекается, но это очень маленькая курочка, а сейчас я бегу к моему виноторговцу, который, надеюсь, еще не закрылся, поскольку я только что на беду свою обнаружил, что в погребке у меня ничего, кроме белого вина, нет.

– Какой ужас! – пробормотала я. – Полагаю, купишь бутылку «Нюи де Сен-Жорж»?

– Возможно… У него есть вполне сносное бургундское. Единственно, боюсь, вино едва ли будет chambre[38] к тому времени, когда его пора будет открывать.

– Тогда почему бы не поставить бутылку на пару минут у камина или в теплую воду? – предложила я. – Тогда вино согреется.

– Согреется! Милдред, дорогая моя, нельзя говорить такие вещи. Кто-нибудь может не перенести шока. Таких слов я ожидал бы от бедной Доры, но от тебя – никогда.

Я почему-то сочла себя польщенной.

– Если ты обедаешь один, – предложила я, – никому и знать про такое не надо.

– Тут ты, конечно, права. Есть удовольствие в тайном пороке. Можно чувствовать себя порочным и одновременно получать удовлетворение от того, что никому больше вреда не приносишь, – даже как-то приятно.

– Несомненно, – отозвалась я. – А теперь мне правда пора. Меня пригласили на обед, и, вероятно, придется помочь с готовкой.

– Сколько у тебя забот! – воскликнул Уильям. – Я всегда предпочитаю полностью контролировать приготовление пищи или вообще ни за что не отвечать. Я бы лучше не смотрел, как в подливу подмешивают «Боврил»[39] или делают другие ужасные вещи.

Расстались мы со взаимными выражениям озабоченности по поводу обеда, который каждому из нас предстоит, хотя мне показалось, что относительно своей птички Уильям был несколько самодоволен.

Звоня в дверь квартиры Иврарда, я поняла, что опоздала. Мисс Стэтхем и Уильям меня немного задержали, но так было даже лучше, чем прийти слишком рано и медленно брести в темноте мимо нужного дома, надеясь, что тебя не увидят из верхнего окна.

– А, вот и вы, – сказал, открывая дверь, Иврард.