Замѣчательныя судебныя дѣла

Староста Абрамъ Емельяновъ Рыбаковъ. Когда пріѣзжали скотину описывать, крестьяне по чести просили… Мы, говорятъ, деньгами уплатимъ, а скотину нашу не трогайте. — Весною они на сходкѣ подрались: я тутъ былъ и разнималъ ихъ. Они повздорили промежь себя. — Когда на сходкѣ у нихъ шла рѣчь, чтобы не работать, я тутъ не былъ. Я по ошибкѣ должность попалъ въ число подсудимыхъ. Зачѣмъ мнѣ эту бумагу дали (обвинительный актъ) — я не знаю[6]. Въ самый этотъ день (14 іюля) ни у кого значитъ, ни кольевъ, ни дубинъ не было, а были только старики съ палочками. Міръ просилъ опись эту до утра отложить. Согласилось ли начальство или нѣтъ — ужъ я не знаю, — не слыхалъ, потому далеко стоялъ. — На сходкѣ въ Одоевщинѣ я и вовсе не былъ.

Защитникъ Соловьевъ. Когда приказъ былъ оставить скотину по дворамъ, всѣ ли домохозяева были дома, и такъ какъ это было лѣтомъ, то не былъ ли кто въ полѣ, — можетъ — быть поэтому приходилось повѣщать женщинамъ или дѣтямъ, — вѣдь вы повѣщали?

Свидѣтель. Да, въ иномъ дворѣ баба, въ другомъ мужикъ, гдѣ и ребятишки откликнутся, — мнѣ отъ большаго начальства приказа не было непремѣнно хозяину говорить; постучишься, да тому, кто откликнется, и скажешь передайте молъ хозяину.

Бывшій одоевскій писарь Ефимъ Петровъ. Крестьяне два раза приходили въ волостное правленіе и просили справиться въ Положеніи, должно ли пахать за чужими рубежами, и указывали на нѣкоторыя статьи. Въ волостномъ имъ сказали, что работать должно. Въ первый разъ приходилъ Степанъ Павловъ Морозовъ и разыскивалъ статьи.

Защитникъ Соловьевъ. Что же, они не понимали закона, что говорили — не слѣдуетъ пахать за чужими рубежами?

Свидѣтель. Въ то время, какъ они приходили въ волостное, дѣйствительно былъ слухъ, что не слѣдуетъ работать за чужими рубежами, потому они, стало — быть, въ волостномъ и не повѣрили.

Павелъ Моисеевъ. Съ Кирилой у насъ никакой особенной ссоры не было: извѣстно, мужики и за снопъ подерутся. Кирила стегнулъ меня не больно кнутомъ, я обидѣлся и по жаловался. Скоро послѣ этого мы съ нимъ помирились.

Послѣ этого было приступлено къ спросу свидѣтелей, вызванныхъ самими подсудимыми.

Петръ Никитинъ. Я былъ понятымъ 14‑го числа. Крестьяне насъ не бранили и кольями на насъ не махали. Почему исправникъ не отбиралъ скотины, я не знаю. Мы — понятые, ѣхали сзади гдѣ жъ намъ слышать, что крестьяне съ исправникомъ говорили. Шума никакого не было.

Василій Плошкинъ. Я тоже былъ въ тотъ день понятымъ. Кольевъ я не видалъ, а были только старики съ палочками, и шуму не было; правда, что говорили всѣ въ одинъ голосъ и просили исправника отложить опись до завтра, но онъ сказалъ: «не хочу». Понятые дѣйствительно были сзади начальства.

Николай Ершовъ показалъ согласно съ первыми двумя свидѣтелями и на всѣ предлагаемые вопросы ничего существеннаго не прибавилъ.

Иванъ Ивановъ. Какъ бы поумнѣе сказать, дѣло то давно было, — надо не ошибиться. Меня начальство назначило въ понятые, какъ скотину отбирали. Подъѣзжаемъ это мы, крестьяне и стали просить начальство: мы, говорятъ, ваши, и скотина ваша, по домамъ только возьмите. Мы сзади въ это время были, одинъ человѣкъ и говоритъ намъ: ступайте, дѣлать теперь вамъ нечего. Съ палками были только старички, — съ такими, какъ къ обѣдни ходятъ. Крика: «разбой, мамаево побоище» — не было; мы только въ 10 саженяхъ отъ мужиковъ стояли; кабы былъ какой шумъ, надо было его слышать. Исправникъ съ крестьянами разговаривалъ, ихъ не обижалъ и они его не огорчали. Мировой согласился отложить до завтра, а исправникъ не хотѣлъ. Уѣхали мы мирно, никто насъ не задерживалъ, и палками на насъ не махали.

Фоминъ, Мельниковъ, Ларіоновъ, Лисичкинъ и Николаевъ показали одинаково, что крестьяне брать скотину не препятствовали, палками не махали, палки у нихъ были самыя обыкновенныя, съ какими всегда въ поле ходятъ; шуму никакого не было.

Подсудимый Степанъ Морозовъ возразилъ на показаніе одного изъ свидѣтелей, что шумъ былъ, когда брали Рыбакова, и караулъ даже кричали, но, потомъ, поговоривъ съ исправникомъ, утихли.

Григорій Моисеевъ показалъ, что въ то время, какъ становой одинъ ѣздилъ въ поле описывать скотъ, онъ ходилъ за своею скотиной и слышалъ, какъ становой спрашивалъ у пастуховъ о скотинѣ — сколько штукъ вообще, но описалъ ли — свидѣтель не знаетъ.

Иванъ Васильевъ и Евдокимъ Ивановъ показали, что они были пастухами; что становой перегналъ скотину съ мѣста на мѣсто и уѣхалъ. Записывалъ ли онъ ее или нѣтъ — не знаютъ.

Въ 12 часовъ ночи судебное слѣдствіе объявлено конченнымъ и засѣданіе пріостановлено до слѣдующаго утра. На другой день, 16 декабря, въ половинѣ 12‑го часа утра, открылись судебныя пренія.