Замена объекта

Если бы мне было лет семнадцать или хотя бы двадцать, я прибег бы к испытанному средству, которое никогда меня не подводило: позвонил бы Светке Безрядиной (хотя в те годы, когда я был совсем юным, Светка носила другую фамилию, девичью) и выплакался бы в ее широкое плечо. Но мне уже тридцать два, а у Светки муж и двое детей, при этом она не работает, и ей совсем не обязательно просыпаться в такую несусветную рань. И вообще, несолидно как-то… Хотя она была и остается моим близким другом.

Мысль о звонке заставила меня вспомнить о том, что в мире существует телефонная связь и есть телефоны, в том числе и мобильные, один из которых весь вчерашний вечер истошно дребезжал в кармане моего пальто. Пока я крутился на месте происшествия, я на звонки не отвечал, а потом вернулся домой усталый и расстроенный и не удосужился проверить, кто же это так упорно меня хотел. Вот и проверю.

Неотвеченных вызовов накопилось аж двадцать четыре, и всего-то за три вечерних часа - немыслимая цифра даже при моей суматошной жизни. Из этих двадцати четырех шестнадцать оказались от мамы, ну, с этим все понятно, она праздновала в ресторане папину премьеру и интересовалась, когда же сынуля соизволит присоединиться к банкету. Три раза звонила Светка, они с Борисом тоже присутствовали на банкете в качестве друзей семьи. Наверное, она видела, как беснуются мои родители, и пыталась как-то сгладить обстановку или хотя бы предупредить меня. Два звонка оказались от Кати Кибальчич, вероятно, она хотела от меня еще какого-то содействия в создании новостных бестселлеров. Оставшиеся три вызова поступили от разных знакомых. Слава богу, ни одного звонка с моего участка, значит, в Багдаде все спокойно, никто никого не избил и никак не напакостил.

В положенное время я «выпал» из обиды, как из старой трухлявой коробки, и отправился на службу, то есть сперва в отдел внутренних дел, где ознакомился со сводкой происшествий, последними ориентировками и свежими руководящими указаниями, а потом в свой околоток, на служебно-бюрократическом языке называемый участковым пунктом милиции.

Помещение у нас небольшое, в нем размещаются старший участковый, мой дружбан Валька Семенов, мы, рядовые участковые уполномоченные, наши помощники и инспектор по делам несовершеннолетних. По инструкции полагается еще иметь место для представителей общественности, но инструкция по организации нашей деятельности какая-то странная, словно не россиянами писанная, а инопланетянами, думающими, что для правоохранительных органов место всегда найдется. Ни фига подобного, место никак не находится, да и представители общественности не особо рвутся нам помогать и рядом с нами сидеть. Такой уровень офисного быта, в котором существует наш участковый пункт номер семь, в народе называется лаконично и метко: «чистенько, но бедненько».