Замерший замок и его часы

— Смотри, вот с этой кучей заплаток, тряпок и лохмотьев сейчас сыграем мы в забавную игру, — сказал герцог племяннице, указывая на Хингу.

— Удачи юноше желаю, — ответила принцесса.

Менестрель порвал связывающие его путы и взял руку девушки в свои ладони, но герцог молниеносно ударом трости отбросил руки юноши.

— Уведите его в темницу, — приказал он слугам, с ледяным презрением разглядывая Хингу сквозь стекло монокля. — Ты познакомишься там с весьма приятными летучими мышами и пауками.

— Удачи юноше желаю, — повторила принцесса, и слуги герцога повели менестреля в подземную темницу.

Когда за Хингу захлопнулась дверь его тюрьмы, он огляделся и обнаружил, что находится один в кромешной темноте. Паук, плетущий паутину, качался взад-вперед во мраке. И лишь шуршали, эхом отдаваясь, касанья сотен крыл мышей летучих. Менестрель сделал осторожный шаг в сторону, стараясь случайно не наступить на змею, и вдруг споткнулся о что-то скользящее.

— Осторожно, — послышался голос Голукса, — ты наступил мне на ногу.

— Как ты попал сюда? — воскликнул Хингу.

— Я кое-что забыл. Я забыл про задачу, которую герцог задаст тебе. Менестрель представил, что ему предстоит: моря, озера переплыть, потоки в камни превратить, найти созданье без костей, но сделанное из костей.

— Но как ты очутился здесь? — снова спросил он Голукса. — И можешь ли ты свободно выйти отсюда?

— Вот этого я не знаю, — ответил Голукс. — Моя мамаша была колдуньей, но весьма посредственной: когда пыталась золото добыть, то лишь сухую глину получала, когда соперницу старалась в рыбу превратить, то лишь в сирену превращала.

Сердце менестреля екнуло.

— А мой папаша был волшебником, — продолжал тем временем его новый друг, — но частенько его чары обращались против него самого, особенно когда он бывал в подпитии. Ой, зажги, пожалуйста, фонарь: мне в руки что-то попало, и у него нет головы.

Хингу содрогнулся.

— Мое задание. Ты явился, чтобы поведать мне о нем, — напомнил он Голуксу.

— Разве? Да, да, припоминаю. Ах, моему папаше вечно недоставало сил сконцентрироваться на какой-то мысли, а это очень скверно для монахов и для священников, но для волшебников совсем ужасно. Послушай моего совета. Ты герцогу такое предложи: что борова свирепого сразишь, скажи, что раза два луну ты облетишь, что злой ноябрь в июнь ты обратишь. Но только умоляй не посылать тебя сокровища несметные искать.

— И что потом?

— А то, что герцог пошлет тебя искать несметные сокровища, велит принести тысячу драгоценных камней.

— Но я беден! — воскликнул менестрель.

— Ну, ну, — возразил Голукс, — ты Цорн из Цорны. Мне поведал об этом корабельщик. Он вспомнил, кто ты, едва вышел за городские ворота. Сундуки и шкатулки твоего отца полны сияющих рубинов и сапфиров.

— Мой отец действительно живет в Цорне, — признался принц, — но мое путешествие продлится девять дней и еще девяносто: три и еще тридцать дней туда, три и еще тридцать дней обратно.

— Получается шесть и еще шестьдесят.

— Чтобы принять какое-нибудь решение, моему отцу всегда требуется три дня и еще тридцать, — пояснил принц и добавил: — В трудах и подвигах проходит быстро время. Когда в дороге ты, оно летит вперед. И я могу назад не воротиться, когда мой срок последний истечет.

— Это уже иная проблема, отложим ее на другой день, — заметил Голукс. — Время имеет наибольший смысл для стрекоз и ангелов. Первые живут слишком мало, последние слишком долго.

Цорн из Цорны немного подумал и с сомнением покачал головой:

— Задание выглядит слишком легким и легкомысленным.

— Ну уж нет. Здесь, на пространствах и в пределах этого прекрасного острова, нет драгоценных камней, кроме сущих пустяков — кое-каких камешков в покоях герцога. И учти, герцог не знает, что ты Цорн из Цорны. Он уверен, что ты нищий менестрель без единой монетки в кармане. А он обожает драгоценные камни. Ты же сам видел: его пальцы в перчатках усеяны камешками.

Принц нечаянно наступил на черепаху и ответил:

— У герцога есть шпионы, которые могут узнать, кто я такой.

Голукс вздохнул:

— Может быть, я и неправ, но мы должны рискнуть и попробовать сыграть свою игру.

Принц тоже вздохнул:

— Хотелось бы мне, чтобы ты выглядел поувереннее.

— Мне бы тоже этого хотелось, — ответил Голукс. — Должен признать, что мамаша моя родилась лишь отчасти обычным путем. Я ж сотни принцев спас, хотя их всех спасти не в силах я.

Что-то, что было бы пурпурного цвета, если бы в подземелье проникал свет, пробежало по темнице.

— А вдруг герцог даст мне только тридцать дней или, скажем, двадцать два дня на поиски тысячи камней. С какой стати он отпустит меня на девяносто девять дней? — спросил Цорн.

— Я полагаю, — сказал Голукс, — что чем дольше длится испытание, тем дольше сможет герцог пристально пожирать глазами пустоту, а он любит это занятие.

Принц присел на пол и обнаружил, что приземлился рядом с пожилой жабой.

— Отец мог потерять драгоценные камни или подарить их, — печально промолвил он.

— Мне уже приходила в голову эта мысль, — заметил Голукс. — Впрочем, в запасе у меня имеются иные планы. А теперь нам надо немного поспать.