Замерзшие

Обрадовавшись возможности ускользнуть, я кивнула и практически побежала к двери. Что за черт? Руки тряслись, пока я открывала дверь в небольшой коридор, который вел в подвал. Ударив рукой по стене, я приказала себе собраться. Не могу провести всю неделю в желании недосягаемого.

Отыскав выключатель, я хлопнула по нему и поспешила обойти бильярдные столы. В воздухе витал запах корицы и хвои. Я поднялась по лестнице и ступила на первый этаж. Внутри дом был таким же прекрасным, как и снаружи. Широкое квадратное фойе вело в огромную гостиную с просторной кухней и обеденной зоной для торжественных случаев.

Должно быть, мама Кайлера была здесь совсем недавно. Прямо напротив окон в фойе стояла елка. Под ней лежало два подарка.

С любопытством я подошла к дереву. Наклонившись и взяв подарок в красно-зеленой обертке, я прочитала прикрепленную к нему записку.

Сидни — открой его, когда будешь дома, Рождественским утром. Не жульничать! 

Люблю, Мэри.

Я улыбнулась и положила подарок обратно под елку. Там лежал и другой, для Кайлера, а на подоконнике стояло еще несколько для всех наших друзей. Мама Кайлера просто чудо. Несмотря на тот факт, что она сколотила целое состояние на собственном бизнесе, она была одной из самых милых женщин, которых я когда-либо знала.

— Что у тебя там? — спросил Кайлер, ставя на пол гитару.

Я развернулась, с радостью обнаружив, что не поддалась искушению провести рукой по прядке, спадающей на его лоб.

— Твоя мама оставила нам подарки, но их нельзя открывать, пока мы не приедем домой и не наступит Рождество.

Он рассмеялся, поворачиваясь к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Готов поспорить, там дурацкий Рождественский свитер.

Я последовала за ним.

— Твоя мама никогда не дарит дурацкие подарки.

— Да. Обычно это делает твоя мама.

— Действительно, — ответила я, проведя рукой по отполированной балясине. Когда дело касается Рождества, мама становится невероятно сентиментальной. — Знаешь, я могу понести свои вещи.

— Девушкам не следует таскать чемоданы, — он обернулся. — Особенно таким, которые весят 40 кг.

Я закатила глаза.

— Не понимаю, о ком ты говоришь, потому что одна лишь моя задница весит 40 кг.

— Ага.

Он остановился на последнем лестничном пролете. Здесь размещалось пять спален, каждая со своей собственной ванной.

— Какую выберешь? Андреа будет с Таннером, так?

Все зависит от того, захотят ли они прикончить друг друга по приезде сюда. Но я кивнула.

— Подойдет любая, правда.

— Как насчет этой?

Он прошел дальше по коридору, останавливаясь между последними двумя комнатами. Комната, в которой он обычно жил, находилась прямо по коридору. Ничего не могла с собой поделать, но подумала, что таким образом он будет слышать, кто входит и выходит отсюда. Не то чтобы я собиралась кого-то приводить.

А что насчет него? Я вздохнула. Будет напоминать автобусную остановку.

Когда я снова кивнула, он толкнул дверь и вошел, кладя мой чемодан на темно-коричневое покрывало.

— Думал пойти в главный коттедж, чтобы поужинать. Ты со мной?

Остаться здесь и дать ему пространство казалось хорошей идеей, но я была голодна и… ну, хотела провести с ним время.

— Конечно. Через сколько?

— Примерно через час или около.

Кайлер направился к двери и остановился, чтобы взглянуть на меня. Он как будто хотел сказать что-то, но затем его губы растянулись полуулыбке, в то время как рука сжалась на ручке спортивной сумки.

— Увидимся.

Я дождалась, пока он закроет дверь, и легла на кровать, уставившись на деревянные балки. Пора прекращать. Эта неделя не должна ничем отличаться — я не могу разрушить нашу дружбу. Мое влечение к нему закончится одним: разбитым сердцем.

И полной сексуальной неудовлетворенностью.

Глава 5

Сидни

Оторвав свою глупую задницу от кровати, я открыла чемодан и вытащила туалетные принадлежности. В ванной, которая была размером с комнату в общаге, я освежилась настолько хорошо, насколько смогла. Хотелось принять душ, но мои волосы слишком длинные и густые, так что проходить через раздражающий процесс их сушки не очень-то и хочется.

Расплетая косички, я отметила, что румяна мне точно не пригодятся. Щеки все еще пылали, а глаза были немного большими. Полностью распустив одну косу, я подалась вперед и повернулась боком, вглядываясь в свое лицо. На подбородке прыщ?

Я вздохнула. Ну почему бы и нет? Класс.

Россыпь веснушек покрывала переносицу, а губы были слишком бледными. Им недоставало цвета. Моя отличительная черта — ну, по крайней мере, со слов мамы — глаза. Ярко голубые, выделяющиеся на фоне темных ресниц и волос.

Покончив с косичками, я потрясла головой, с радостью обнаружив, что волосы спадали по спине взъерошенными волнами и не выглядели так, будто я воспользовалась щипцами. Порывшись в косметичке, я выудила тушь и помаду. После пары взмахов я вернулась в спальню и начала снимать ботинки. Если не удалось помыться, то, по крайней мере, можно надеть что-нибудь чистое.