Замес

ЗАМЕС

Бертон был невысок, смугл и тонок. Одевался он в безукоризненно подогнанные по фигуре костюмы, а густые черные кудри и аккуратную бородку содержал всегда в идеальном порядке. Что занимался он криминальным бизнесом — так это скорее не он такой, жизнь такая. Будь у него возможностей побольше, образование получше да пара-тройка институтских друзей повлиятельнее, он давно бы влился в стройные ряды руководителей высшего звена в какой-нибудь транспланетарной корпорации, такой, чтоб с офисами на Луне, Марсе, Церере и Ганимеде. Ну а так приходилось держать пару-тройку полузатопленных кварталов на окраине Балтимора. Под его руководством трудилось целое предприятие из дюжины помощников, пары сотен уличных бандюг и разбойников и целой россыпи варщиков, курьеров, грязных копов, торговцев оружием и взломщиков личных данных. Ну и где-то, может, с тысячу профессиональных терпил — торчков, шлюх, мелких хулиганов, незарегистрированных детей и прочих одноразовых персонажей — смотрели на Бертона снизу вверх, как он на Луну: икона богатства и власти на том краю непреодолимой пропасти. Природное явление.

Бертону выпало родиться в неудачное время в неудачном месте — в городе греха и порока, в эпоху, когда люди в обществе делились на тех, кто живет на государственный базовый доход, и тех, у кого есть настоящая профессия и собственные деньги. Начать жизнь как он, с незарегистрированного рождения, и дотянуться до ощутимой власти, серьезного статуса — достижение громадное, хоть и невидимое. Никого из всех этих мужчин и женщин, этой его собственности, тот факт, что он сумел подняться с самого дна, ни в коем случае не вдохновлял. Лишь еще больше утверждал его силу, его невероятные способности, лепил из него настоящий миф, легенду о чайке, что добралась до луны. Сам Бертон об этом никогда не задумывался, но раз вышло у него, значит, ничего невозможного в этом нет. Если у кого-то нет его, Бертона, решимости, жестокости и удачи, он вполне заслуживает дерьма, в котором живет. А если переступил черту — получи сполна.

— Он… что? — переспросил Бертон.

— Грохнул его, — ответил Эстра, глядя в стол.

В закусочной говорили, ели, звенели вилками, создавали белый шум, звуковую завесу для разговора.

— Грохнул. Его.

— Ну. Остин как раз плел, что с деньгами порядок, только ему пару дней нужно. И договорить не успел, а Тимми хвать свою ублюдскую самопальную волыну и…

Эстра рукой изобразил выстрел и тут же пожал плечами. Жест вышел одновременно и агрессивным, и виноватым. Бертон откинулся на спинку и глянул на Эриха. Во взгляде явно читалось: «твой щенок нассал мне на ковер».

Эрих привел Тимми, поручился за него, то есть и за косяки теперь отвечал. А косяк, похоже, вышел нешуточный. Эрих наклонился вперед и облокотился на здоровую руку, пытаясь скрыть страх за наигранной небрежностью. Больная, левая, размером подошла бы максимум шестилетнему ребенку, и вся была жутко скрючена. Эриха много били в детстве, так и изуродовали. Этим обстоятельством он с Бертоном не поделился, да и сейчас не собирался, хотя оно во многом определило его жизнь. Как и Тимми.

— Он же не просто так, — сказал Эрих.

— Не просто так? — спросил Бертон и с наигранным терпением приподнял брови. — А как?

В животе Эриха завязался узел. Больная рука сжалась в крохотный кулачок. Острый металл во взгляде Бертона мигом напомнил Эриху, что не он один умеет лепить поддельные идентификационные записи. Не он один может состряпать липовый профиль ДНК. Не он один способен делать для Бертона подобную работу. Что он — расходник. Именно это Бертон и хотел донести.

— Не знаю, — сказал Эрих. — Но с Тимми я знаком сколько себя помню. Он никогда и ничего не делает просто так.

— Нуу, — Бертон умудрился растянуть один слог на два. — Раз сколько себя помнишь, тогда, похоже, все в порядке.

— Понимаешь, раз он так сделал, то по любому зачем-то.

Эстра почесал руку и нахмурился, пытаясь скрыть облегчение, что Бертон перенес внимание с него на Эриха.

— Я его в кладовке запер.

Бертон встал и оттолкнул стул задней стороной коленей. Официантка старалась не замечать, как они втроем проходят через зал и исчезают в дверях с табличкой «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА» — Бертон, за ним Эстра, последним хромает Эрих. Она даже стол начала убирать, только убедившись, что они точно ушли.