Заметки Гоши Куницына, ученика 4 «А» класса

– Ну вот, готово, – мама протянула мне тетрадку. – Во-первых, рекомендую сократить до одной-двух страниц. Во-вторых, персонажей у тебя слишком много, оставь несколько. В-третьих, структура никуда не годится – где у тебя завязка? Где кульминация? Вот Колобок и три поросёнка пошли в лес, вот они у тебя блуждают по лесу, прыгают в овраг, ходят, ходят, и что? Или вот Лисица в твоём рассказе «шла расстроенная неудачным поеданием Колобка». Если она его съела – поедание удачное, если нет – то и не было никакого поедания. Слишком много подробностей! Я вычеркнула то, что кажется мне лишним, и подчеркнула места, в которых есть смысловые или логические ошибки, на полях подписала возможные варианты исправлений. Рекомендую доработать.

Я открыл тетрадку. Почти всё было или зачёркнуто, или подчёркнуто. Я попробовал доработать. Переписал почти всё, к маминым рекомендациям прислушался. Оставил Колобка, Лису, Медведя, Волка, ну и ещё парочку персонажей. Развил сюжет, эффектную концовку добавил – в моей новой концовке Колобок сам съедал лису и оставались от неё рожки да ножки. Перечитал. Смешно. И тут папа с работы пришёл, а я к нему – не как к папе, как к читателю.

– Пап, почитай рассказ, нам на дом задавали. Я написал. Мама редактировала. Я доработал.

– Конечно. Только дай мне выдохнуть и просмотреть новости.

Зачем папа всякий раз выдыхает и просматривает новости, вернувшись с работы, – не знаю. Ведь на работе он тем же самым занимается – следит за новостями. Видимо, он так привык работать, что просто не может остановиться. Конечно, папа не просто так просматривает новости, он ещё ест мандарины. Мандарины хранятся под столом в огромном пакете. Папа садится за стол, достаёт мандарины, открывает ноутбук и начинает читать, а пока читает, чистит и ест мандарины. Он съедает, наверное, штук десять-пятнадцать, потом делает себе бутерброд, и вот в этот момент к папе уже можно приставать с вопросами. Бутерброд папе я принёс сам, а вместе с бутербродом всучил тетрадку.

Папа нахмурился, закрыл ноутбук и открыл мой отредактированный и доработанный рассказ. Через пару минут он попросил карандаш. Я принёс и вскоре услышал знакомый скрип грифеля.

– Значит, так, – сказал папа, когда закончил править, – почему у Лисы нет хвоста? Почему шерсть у неё стоит дыбом? Думаю, все эти подробности – лишние. Ну и мораль какая? Вот у тебя Колобок съедает Лисичку! Во-первых, это негуманно, во-вторых, чему учит детей твой рассказ? История должна закончиться поучительно. Пусть лучше Лиса съест Колобка и пусть будет за что! Вот, к примеру, пусть он хвастается, что никому до Лисы съесть его не удалось!

Я сел за стол и доработал рассказ так, чтобы были и мораль, и логика. Но когда я перечитал то, что получилось в итоге, мне показалось – историю эту я где-то уже слышал, и не раз. И в школу рассказ не понёс. А на следующий день засел за роман и решил на будущее: родителям ничего показывать не буду. Вот получу литературную премию – пусть тогда читают и критикуют.

Серёжа

Сказать, что Серёжа появился у нас дома с бухты-барахты, никак нельзя.

Во-первых, сначала у нас появился его портрет. На клочке тонкой бумажки виднелись смутные очертания серого облака. Почему-то и мама, и папа, и бабуля, мамина мама, могли разглядеть на этой странной фотографии лицо, щёки, рот и даже глаза.

– Гоша, посмотри! Это твой братик, – склонилась надо мной мама.

– Какой ещё братик? Он что, скоро родится?

– Очень нескоро! Месяцев через пять!

Во-вторых, постепенно вся бабушкина квартира оказалась завалена Серёжиными вещами. В какой бы ящик я ни заглядывал, оттуда выпадали крохотные штанишки, микроскопический носок или кофточка, а письменный стол превратился в гладильную доску, где бабуля с утра до вечера проглаживала эти малюсенькие штуковины – «с двух сторон, потому что у малышей долго заживает пупочная ранка».

В-третьих, у мамы много дней увеличивался живот. Потому что в этом самом животе всё с б'oльшим комфортом обустраивался и рос Серёжа. Мама перестала кататься со мной на велосипеде, а потом и на самокате.

Как-то я долго не мог уснуть и услышал, как папа, вернувшись с работы, с порога заявил маме воодушевлённым голосом:

– Нужно начинать готовить Гошу к появлению братика! Я прочитал большую статью о том, как это правильно делать.

И вот меня начали готовить.

– Нужно быть очень внимательными к нему! Его ожидает серьёзный стресс, нужно дать понять ему, что мы его очень любим и понимаем его проблемы, – громким шёпотом твердил папа маме вечерами.

– Ты не волнуйся, он не будет трогать твои игрушки! – грозно обещала мне мама.

– Наша жизнь нисколько не изменится! – убеждал меня папа.

– У мамы и папы всегда останется время на тебя, – кивала головой папина мама, моя вторая бабушка, и возмущённо добавляла будто про себя: – О чём только думают, второго ребёнка заводить.

И папа очень жалел меня, и мама жалела, и целовала, и обнимала чаще обычного. И вообще, взрослые смотрели на меня с жалостью.