Заметки графской любовницы (СИ)

Стоило нам тронуться в сторону министерства, я взяла мужчину в оборот, советуясь с ним, как лучше представить предложение о запрете соревнований для выпускников на этот год, но…

— Слушай, а может не надо их запрещать? — как-то жалобно уточнил он после того, как я вывалила на него все идеи, — Соревнования — это очень весело! Я и сам когда-то только его и ждал все шесть лет…

— Чего?

Я даже не сразу поняла, что он сказал. В смысле, не запрещать?! Я между прочим для него старалась! Я на мгновение застыла и ошарашено поскребла висок. В смысле — для него?.. Для себя, в смысле!

— Я хочу, чтобы они страдали, — совершенно честно сказала я в итоге, продолжая чуть удивленно хмуриться.

Граф поперхнулся и прикрыл улыбку ладонью.

— Это даже забавно, как мало людей вокруг осознают, что кроется за этим милым личиком…

— Вот и хорошо, что не осознают, — кивнула я, — Может у меня еще и не получится их отменить — кто я такая? Но все, что могу, я для этого сделаю.

— Ну я просто к тому, — потянул мужчина, продолжая разглядывать меня смешливо сощуренным взглядом, — что может предложить профессору не отменять их, а просто сделать вид, что отменяет? На какое-то время! А потом широким жестом пожалеть и вернуть все обратно. Тогда и не надо придумывать такой длинный список причин. Вполне должно хватить и того, что вам обоим хочется подгадить академии!

Я вскинула брови. А идея-то превосходная!

— Ну, в целом, звучит приемлемо в качестве запасного варианта, — кивнула я, записывая.

— Можешь поцеловать меня в качестве поощрения, — радостно разрешил он, предано глядя в глаза со спокойной, совершенно расслабленной улыбкой.

Я застыла, будто пойманная с поличным, не зная, что на это ответить. Вот как у него получается говорить так, чтобы даже у меня самой создавалось впечатление, что с его стороны это очень милое одолжение, о котором я всегда мечтала?! Губы тут же потеплели, и я непроизвольно облизнулась.

Это не прошло мимо взгляда мужчины, и он понимающе, даже как-то сочувственно улыбнулся, чуть приближая лицо и прикрывая глаза.

Будто милостиво позволял прикоснуться к себе…

А сам из-под ресниц каким-то почти острым, совершенно не затуманенным взглядом следил за реакцией. Спокойно ждал, ни капли не смущаясь, даже не сомневаясь, что поцелую. Я нахмурилась, совершенно не собираясь потакать ему. Пусть сам себя поощряет! Он, будто прочитав мысли, растянул губы в насмешливой улыбке, и сердце в груди возмущенно дернулось.

Вот стервец! Смутить удумал?

Я резко подалась вперед, хватая его за волосы на затылке и слегка сжимая их в кулаке. Прижалась губами к его губам, крепко, но не приоткрывая губ. И быстро отстранилась, натолкнувшись спиной на его руки, уже готовые меня притянуть.

Поощрить, да?

— Хороший мальчик, — одобрительно улыбнулась я, откидываясь на стену кареты.

Он демонстративно разочаровано выдохнул и так же откинулся обратно на стену. А я открыла блокнот и снова окунулась в работу, размышляя вслух и втягивая Виля в беседу.

Я нахмурилась, стараясь не думать о том, почему, стоит ему немного повыделываться, все мое самообладание летит в бездну. Мне срочно нужно было вымести из головы все ненужные мысли. И желательно, не только из своей.

— И что, нельзя сделать слепки слепков? — нахмурилась я, — Ну так давайте скорее отправим туда магов с нормальными артефактами, пусть снимут все показатели, соберут улики… Оснований-то для этого достаточно?

Профессор кивнул.

— Оснований достаточно, но если начинать против них такое полномасштабное расследование, то Васия просто с должности снимут.

— Ну и пусть снимут, — не удержалась я, — Он же не досмотрел! Пожар ведь случился из-за того, что они годами пренебрегали техникой безопасности, а потом все это укрыть пытались.

Графа срочно вызвал отец, и он убежал в министерство иностранных дел, пообещав еще зайти, так что с профессором мы остались в его кабинете вдвоем обсуждать дальнейшие действия. Кабинет у профессора был совсем небольшой, очень уютный и слегка захламленный. Мы сидели не за рабочим, а за кофейным столиком в уютных подранных то ли домашним котом, то ли диким зверем креслах, которые профессор утащил из дома, когда его дочь решила делать ремонт и выкидывать все старье.

Перед тем, как уходить, граф объяснил, что, судя по всему, эта магическая «плесень» ползла-таки наверх, но первый и второй этажи были заняты будущими математиками и дипломатами, которым она особо не мешала жить, а вот на третьем были аудитории магов. И хотя на вид аудитория была только слегка погоревшей, фон там был очень неспокойный. По словам Виля, при таком настоятельно рекомендовалось не проводить никаких серьезных магических манипуляций.