— А мне можно вот это? — нахмурившись злобно от смущения уточнила Лори, показывая на моток недорогих, но хороших кружев.
— Конечно, — кивнула я, — ты можешь и получше взять, если хочешь.
Она мотнула головой.
— Тут узор красивый, но не вычурный.
— Лори у нас обожает разные кружева! — весело поделилась Мари, — У нее целая коллекция! — а потом слегка озадачено добавила, — Только она их почему-то не носит.
— Мне не идет, — Лори опять нахмурилась, как делала, на моей памяти, всегда, когда ей становилось неловко.
— Знаешь, мы не настолько богатые, чтобы тратиться на вещи, которыми не пользуемся. Конечно, ты не такая транжира, как Мари, но может стоит подумать о…
— Я и не такая транжира, как ты, между прочим! — взвизгнула Лори, забывая о том, что мы тут не одни, — Хватит уже тут строить из себя высокодуховную скромницу — на твое последнее платье отец даже в долг брал! Я тебе говорила, что слишком дорого, а ты только ныла, что заслуживаешь и большего!..
— Ах ты!.. Ты все врешь, родители просто надеются меня удачно замуж продать, вот и тратят деньги — я-то красивая, в отличие от некоторых!
— Эни, немедленно извинись, — встряла наконец я, с опаской глядя на повлажневшие, но тут же вспыхнувшие злобой глаза Лори.
Боги, ну и манеры! Я тоже такой была? Нет, дома я могла вести себя и похуже, но на людях — никогда.
— А ты вообще бы помолчала! Это все вообще из-за тебя случилось… — обратила на меня внимание Эни, — Это ты…
— Мари, расплатись за то, что вы выбрали, — попросила я и схватила Эни и Лори за локоть, выводя их на улицу.
Вот поэтому я не хотела видеть свою семью. Хотя по отдельности к сестрам я плохо не относилась, стоило нам собраться вместе, это всегда превращалось в мелочные ссоры и разборки. Утомительно и совершенно бессмысленно.
— Вы как себя ведете? — мой голос был тих, но даже я сама удивилась, услышав, насколько он дрожал от едва сдерживаемого бешенства, — Если я еще раз услышу подобное, тем более — когда мы не дома, я тотчас закажу вам карету и отправлю домой. У меня нет времени разнимать вас, словно диких кошек! Вы хоть сами понимаете, как выглядите со стороны? Никто бы не угадал в вас дочерей дворянина, обычные базарные бабы.
— Конечно, тебе же на нас плевать! — воскликнула Эни, — Лишь бы самой хорошо было…
Эни всхлипнула и отвернулась. Дернулась, чтобы убежать, но я держала ее крепко. От мысли о том, что с ней может случиться, если она сейчас обиженно убежит не пойми куда, сердце нервно кувыркнулось в груди.
— Сейчас вернемся домой, можешь закрыться и обижаться сколько хочешь. А пока веди себя прилично.
Лори молчала, опять остекленевшим взглядом уставившись куда-то вдаль, но не спорила. Наконец из лавки вышла все такая же сияющая радостью Мари.
— Эни, я и тебе всякой прелести захватила, не дуйся! — сверкнула ямочками на щеках младшая.
Стоило нам вернуться домой, Эни тут же убежала в одну из небольших гостевых комнаток и закрылась там, громко хлопнув дверью. Лори тоже молчала, и только Мари продолжала заполнять тишину своим щебетом.
Голова гудела, и я помассировала виски, приложила похолодевшие ладони к глазам. Так и знала, что ничего хорошего из этого визита не выйдет!
Я заперлась в своем черном-черном кабинете в компании своих черных-черных мыслей и томиком дешевого бульварного чтива под названием «Бунтарка и ее нежный диктатор». Ничего лучше, когда нервы сдают, а «лучше» в ближайшее время не предвидится, человечество еще не придумало!
О том, что я порой зачитываюсь такими вот любовными романчиками, когда напряжение начинает немилосердно сдавливать виски знал только Орхан, который мне этот способ расслабляться и посоветовал. У него самого в его родовом поместье в библиотеке была оборудована целая тайная комната с коллекцией таких книг. Можно было бы подумать, что это было его грязным секретиком, но, в отличие от меня, Орхан не стеснялся, кажется, вообще ничего. Свою «тайную» комнату он демонстрировал гостям в первую же очередь, от души хвастаясь по-настоящему огромной коллекцией.
— Она сжала его порочную плоть… — прошептала я под нос, — Ага! Порочная плоть — записываем…
У меня была отдельная тетрадочка, куда я записывала все метафоры и эпитеты для, так сказать, порочных мест. Рядом с каждым словосочетанием ставила зарубки, чтобы когда-нибудь рассортировать их по популярности. Это и правда замечательно отвлекало от дурных мыслей!