Заметки графской любовницы (СИ)

— А как вам росписи в Храме Святого Иесия? — вдруг встрепенулась она, — Вообще-то  их не принято рассматривать с эстетической точки зрения, потому что это не главное, но если они вам нравятся, то…

— То вы сделаете мне такое одолжение? — улыбнулась я и, не сдержавшись, съязвила, — Это очень мило с вашей стороны, учитывая, что в моем доме исключительно магическое освещение.

Совершенно нелепое негодование церкви по поводу использования «искусственного» света сейчас активно полоскали в обществе.

— Ах, нет, я!.. — она вздохнула и замолкла.

Дура ты, Фиви. Ну вот так сложно язык что ли прикусить? У Орхана в доме тоже магическое освещение, вообще-то.

Если честно, религия всегда была темой, которая меня неизменно раздражала. Возможно, это потому, что я терпеть не могла службы, пропускать которые в детстве не могла ни под каким предлогом. Возможно потому, что духовенство имело немалую власть в стране и под красивыми предлогами отчуждала порой в свою пользу земли и деньги, и чтоб не попасть под прицел, на публику нужно было убеждать всех в своей любви к богу-основателю и вообще всем новым богам. Возможно потому, что некоторые так проникались своей позой глубоко верующего человека, что становились просто невыносимыми в общении. И одного лишь факта, что они громко заявляли о своей глубокой вере, им вполне хватало, чтобы почувствовать над всеми моральное превосходство.

В общем, много было причин, почему я терпеть не могла сторонников новой веры. Даже язычники были мне симпатичнее.

— Я вижу, что вы не очень верующий человек, — и гореть мне за это в темном царстве? — Я не осуждаю, ничего такого! — горячо возразила она, и я едва удержалась от того, чтобы не поблагодарить ее, — И не пытаюсь что-то навязать или в чем-то убедить… Так что, прошу вас, не насмехайтесь надо мной, — мои щеки вспыхнули от ее совершенно простой и искренней просьбы, — Я просто хочу с вами поладить. Просто мой круг интересов довольно узок, да? — улыбнулась она, — Не знаю, о чем еще поговорить, вот и говорю, что в голову приходит…

Я выдавила из себя улыбку.

— Я понимаю. Простите, Бетти, мне не стоило насмехаться над вашей верой. Это было грубо с моей стороны.

Отлично, теперь мне не просто неловко, а очень-очень неловко. И чего я на нее-то взъелась? Она ведь ничего такого не сказала. Когда я разучилась держать себя в руках?

— Ничего-ничего! — тут же облегченно выдохнула и улыбнулась Бетти, — Просто, понимаете, мне это действительно важно. Я слабый человек, я не могу иначе… — попыталась вдруг объясниться она, — Когда я думаю, что Он видит все мои помыслы, я становлюсь немного честнее с собой и окружающими. Когда я думаю что Он, в своей любви, может простить мне мои дурные мысли или поступки, или глупости… Мне становится спокойнее, но я стараюсь быть строже к себе, чтобы Его не разочаровать. Понимаете? — она вскинула на меня свои светлые глаза, — Благодаря Ему, я могу быть лучше. Быть честнее и строже с собой. И все же прощать себя и других за недостатки, ведь Он прощает… И стараться быть хоть капельку достойной этого прощения. Но я вовсе не хочу это навязывать другим, правда! Оно должно идти от сердца, а не насильно. У некоторых оно и без подсказок от сердца идет, но я вот так не могу…

С одной стороны, перед Бетти было стыдно. Я навесила на нее неосторожно ярлык, да еще и довольно поверхностно сделала выводы о ее личности.

Я всегда воспринимала искренне верящих в то, что где-то на небе сидит мудрый старец и решает, хороший ты или плохой, людей — слабовольными идиотами. Кем-то, кто ищет легкий путь утвердиться в жизни. Скинуть принятие решений на кого-то сверху и не думать своей головой. Но Бетти думала. Не то что бы ее слова хоть на секунду заставили меня поверить в новых богов, скорее они заставили меня присмотреться к Бетти. Если бог-основатель где-то и был, то только в ее голове, даже скорее частью ее личности, чем-то вроде антропоморфного морального компаса.

С другой стороны, после моей несдержанности, как ни странно, разговор пошел. Даже тему специально выдавливать не пришлось! Когда вернулся Орхан я уже даже не заметила, увлеченная беседой. Бетти, к слову, оказалась гораздо более толстокожей, чем выглядела, и говорить с ней можно было довольно свободно.

А еще она была первым человеком в моей жизни, который так интересно говорил о религии. Без высокомерия, без нотаций, без пафоса, а просто и искренне и очень увлеченно. И я сама не заметила, как все-таки согласилась сходить с ними на службу в конце недели. Боги одни и знают, зачем! 

Ее слова еще долго не выходили у меня из головы. Быть честнее и строже к себе, чтобы Его не разочаровать… Я скорее ставила на то, что «не разочаровать» ей хотелось в первую очередь себя. Как человек, который разочаровывал себя не раз и не два, могу сказать, что это довольно неприятно… хотя жить можно.