Заметки из пекинской кофейни

– Почему я вернулась в Китай? Мне показалось, что жизнь здесь полна целей и смысла. Я верила в свои способности и хотела что-то изменить, рассказать правду о происходящем в Китае. В Великобритании я изучала журналистику и поняла, что могу помогать иностранным журналистам, приезжающим сюда, решать различные вопросы. Сначала я была внештатным сотрудником, но вскоре у меня обнаружилась способность находить отличные темы для историй. Потом мне удалось устроиться на полную ставку в американскую телерадиокомпанию – я работала там и на радио, и на телевидении. К сожалению, я была своевольной, – наверное, и сейчас такой остаюсь. Однажды мне предложили сделать проект для конкурирующей компании, что было против правил, поскольку гражданам Китая запрещалось – и по-прежнему запрещается – работать журналистами в иностранных средствах массовой информации. Можно быть ассистентом или исследователем, но писать для них нельзя.

Лицзя написала статью для конкурента, и ее опубликовали за границей. Работодатели узнали об этом и уволили ее.

– Тогда я стала искать информацию по заказу Newsweek, а в сентябре 1996 года начала работать внештатным журналистом здесь, в Китае, но для иностранных изданий. Это было самое правильное решение в моей жизни. Я могла писать независимые колонки (подготовленные по заказу издания, но не выражающие мнения редакции) для таких газет, как The Guardian и The Observer в Великобритании, а также для других изданий со всего мира, и в частности Южной Азии. Это дает больше свободы, и пишу я только по-английски. То время на фабрике, когда мне приходилось прятать книги на английском и тайком читать их во время политинформации, очень помогло расширить словарный запас. Коллеги смеялись надо мной, а начальник публично оскорбил, когда узнал, чем я занимаюсь, но это сыграло огромную роль!

Каковы же ее любимые темы?

– Китайское общество меняется, и эта тема меня очень увлекает. Меня интересует социальная мобильность и огромная разница в доходах между богатыми и бедными. Богатые становятся богаче, а бедные остаются позади с непреодолимым отрывом, несмотря на реформы и неоспоримые улучшения. Я вообще не считаю, что в ближайшие десять лет возможны принципиальные изменения. В лучшие университеты попадает самая умная молодежь, но эта умная молодежь получила то образование, которое могут себе позволить только богатые люди. В обществе, где в семье по одному ребенку, такие дети становятся маленькими «императорами», которых балует вся семья. Все их желания удовлетворяются, и, хотя они испытывают большое давление, возможности у них тоже огромные.

А кто же остается обделенным? Этнические меньшинства? Трудовые мигранты?

– В обществе много маргиналов. Известный всем институт хукоу (прописки по месту жительства) ввели в пятидесятые годы, чтобы беднота не затопила растущие города. Хукоу удерживает бедных людей в деревнях. При такой системе китайцы, родившиеся вне городов, не могут приобрести здесь собственность, а горожане по сию пору наслаждаются огромными, непропорциональными привилегиями. Правительство пытается это изменить, но дело движется медленно. Например, недавно были ослаблены законодательные запреты, и теперь дети трудовых мигрантов, проживших в Пекине пять лет, могут посещать городские школы.

Тема трудовых мигрантов буквально завораживала меня с первого визита в Китай.

– Китайские мигранты – безымянные герои экономического чуда. По большому счету, в Пекине есть два класса: мигранты и коренные пекинцы. Правительство пытается справиться с неравенством, но местные ревностно охраняют свои привилегии и высокий статус.

Я лично наблюдал некоторые проявления этих привилегий – например, в городских парках и общественных местах, где пекинцы, у которых есть прописка, разгуливают бесплатно, в то время как иностранцы, трудовые мигранты и просто приезжие из других городов должны платить.

– Я считаю себя одной из тех, кто может способствовать переброске культурного моста между Китаем и Западом.

Мы обсуждаем нашу работу и ответственность, которая на нас лежит.

– В 2008 году я очень активно выступала за то, чтобы Китай проводил Олимпийские игры.

Почему?

– Потому что Китаю было необходимо – и по-прежнему необходимо – взаимодействовать с Западом. Он слишком долго оставался в тени – или это подразумевалось. Сейчас здесь столько свободы! Клетка так велика, что большинство людей почти ее не замечают. Они вообще не чувствуют ограничений. На барьеры натыкаются только те, кто активно стремится их преодолеть.