Заметки литератора

Прошу простить мне это словосочетание. Но ведь есть же исторические писатели; а писатели делятся на прозаиков и поэтов, а он был поэт, и большая часть его исторических сочинений, в том числе трилогия о Годунове, написана стихами. Потому я и дерзнула назвать его таким непринятым именем — исторический поэт.

Что отличает А. К. Толстого от других исторических писателей?

Прежде всего то, что он движется в историческом материале так же свободно, без напряжения, как рыба в воде. Он не задается задачами, которые могли бы стеснить его движение. Он пишет небольшое стихотворение «Ночь перед приступом» вместо того, чтобы писать поэму о Смутном времени. Пишет «Василия Шибанова» и в нем воссоздает все тяжкое и губительное царствование Ивана Грозного, воссоздает в стихе поразительном по мастерству:

И аз, иже кровь в непрестанных боях
За тя, аки воду, лиях и лиях,
С тобой пред Судьею предстану.
Так Курбский писал Иоанну.

Легкость стиха особенно поражает, если вспомнить, что это чуть ли не дословный пересказ письма Курбского, писанного в тяжеловесной тогдашней манере.

Он пишет стихотворение «Князь Ростислав», и в нем мы вдыхаем кровавый дух и апокалипсическую бедственность нашей русской средневековой междоусобицы.

Второе его отличие в необыкновенно картинном восприятии истории. Если бы я не боялась быть неправильно понятой, я бы сказала, что он иллюстрирует русскую историю, как Доре иллюстрировал Библию. Школьный учитель истории, читающий детям на уроке стихи А. К. Толстого, поступает, на мой взгляд, мудро.

Приведу одно место из всем известного стихотворения «Колокольчики мои»:

Видят: с Запада идет
Светлое посланье.
В кунтушах и в чекменях,
С чубами, с усами,
Гости едут на конях,
Машут булавами.
Подбочась, за строем строй
Чинно выступает,
Рукава их за спиной
Ветер раздувает.

Что тут изображено? Что за посланье, что за гости? А это Богдан Хмельницкий приводит Украину под руку Москвы…

Но он не только иллюстрировал историю, он ее творил.

Мы очень молоды, и мы не в силах заглянуть в глубины своей истории, эти глубины во многом скрыты от нашего взгляда. Ни уцелевшие летописи, ни раскопки почти не помогают нам. Томясь любознательностью, мы в своем стремлении к познанию застреваем у некоего туманного порога. Каковы были мы в ту пору нашего раннего младенчества? Во что веровали, как участвовали в жизни Человечества, как оно относилось к нам?

Ни те, кто признает предание о призвании варягов за исторический факт, ни их противники — никто не отвечает на эти вопросы.

Но где не могут существенно помочь летописи и раскопки, может помочь поэзия, говорит А. К. Толстой. Фантазия поэта устремилась в туманы, почти не поддающиеся прозрению, и создала два стихотворения, подобных тому, как если бы мы с вами попытались вспомнить себя до своего рождения на свет.

Вот эти стихи: