Заметки на полях жизни. Земное

– Я ей: "Куда это ты меня заберёшь, и кто ты такая вообще?" А она в ответ: "Да какая тебе уже разница?" – и лезет в пузырь языком своим раздвоенным. И тут прямо разобрало меня! Вот наглая ж тварь – я жив ещё, а она уже мою настойку жрёт. Выхватил у неё настойку, пальцем горлышко заткнул и говорю: "А ну-ка веди себя прилично, говори, кто ты и куда собралась меня тащить, тогда налью тебе мензурочку!" Она остепенилась, приняла приличный вид, села у кровати, рассказала, что она смерть, что ходит она не с косой, а с мешком (мешок мне тут же предъявила), что сдать ей положено меня на склад и что если я сам сейчас в этот мешок залезу, чтобы ей меньше труда, то будет она мне очень признательна. То есть поведение всё равно наглое, вызывающее, неспортивное, я бы сказал, поведение, а меня такое и на смертном одре заводит. Я ей, как обещал, налил в чашку чуток, сам приглядываюсь. Лакает, языком своим противным облизывается. В секунды выжрала и хвостом, как собака, виляет, ещё просит. "Не, – говорю, – больше не дам, завтра приходи, а то много слишком!" Она тут ощетинилась, за палец меня цап, больно, а я чую – так же больно, как было в груди мне. Так вот кто, значит, меня кусает там! Ладно. Хитрю. Накапал ей ещё побольше. Она вылакала и охмелела. Глаза змеиные косые, водит её. И что на меня нашло тогда, не знаю, а взял и выпалил ей: "Спорим, что не заберёшь меня ни завтра, ни послезавтра?" Она удивилась, почему, мол, да как. А я ей соврал, что у них на складе переучёт идёт, и всё равно туда никого не сдать, "ни мышонка, ни лягушку, ни неведому зверушку", ни, тем более, меня. Она озадачилась: "Ты почём знаешь?", а я не потерялся: "Так я лежу только новости и смотрю, делать-то нечего больше. Там говорят, что вчера и сегодня невиданное сокращение смертности на Земле – не помирает никто. Так что готов спорить, что ни сегодня, ни завтра ты меня не заберёшь!" Она давай возмущаться, мол, нечестно так, против правил. А я ей в ответ, что хлебать чужую настойку при живом хозяине тоже против правил, так что квиты. "Ну ладно, – говорит, – давай спорить. Если проспоришь, сам в мешок лезешь, всю дорогу до склада сидишь тихо и сбежать не пытаешься!" Я в ответ согласился и договорились, что если не заберёт она меня сегодня-завтра, то оставит в покое и уберётся восвояси с пустым мешком с глаз долой из сердца вон.

Дед замолчал. Устал, наверное. Вадим уже начитался про спортивное сердце и с интересом смотрел на деда, готовясь парировать удар. Рано, ещё пара фраз, и он разрушит его карточный домик до основания!

– И что же дальше?

– Да понятно что. Я же здесь.

– А как она проиграла-то?

– Да по пьяни и по дури. Побежала на склад, узнавать, есть ли учёт. Далеко он, видать. К утру только явилась, устроила мне скандал, мол, наврал. Я обиделся, говорю, это ж из новостей, мне откуда знать, врут или нет? Ты прогноз погоды слыхала какой бывает? Я ж играю ва-банк, можно сказать, а она такие обвинения. Блефовал, в общем, по-чёрному, проставился ей за это ещё чаркой дряни. Потом говорю: "Раз уж такое дело, и нет учёта, давай я тебе на дорожку ещё бутылочку сделаю вкусненького и в мешок полезу". Она обрадовалась, хвостом завиляла, отпустила меня аж до кухни. А тут уж меня не удержать. Я живой воды своей выпил, травы пожевал, силы набрался, и дозу ей такую крепкую намешал, что вырубилась она с полчашки и очнулась только на другой день, когда поздно было. Проспорила. Обещание сдержала, надо отдать ей должное. И вот я теперь весь живой, работаю.

Красивая была история, но истина была Вадиму дороже.

– Дедушка, а как же с другими-то её видите?

– Так на настойку приманиваю. Всегда является, для неё настойка эта – как для кота валерьянка.

– И что дальше?

– А всё то же – спорю я со смертью.

Тадам! Вот он, момент истины. Вадим набрал побольше воздуха и с излишней торжественностью изрёк:

– Так что же, у неё память такая короткая, что она снова и снова на одну и ту же утку покупается?

Дед посмотрел на него как на полного идиота, с сожалением, причмокнул губами, покачал головой.

– Ой, молодёжь! Не доведут вас до добра компьютеры эти! Совсем простых вещей уже не понимаете! Неужто ты и правда думаешь, что она одна по свету бродит? Может, ты ещё и в Деда Мороза веришь? – усмехнулся старик. – Как бы ей одной успеть за всеми, ежели каждый миг умирает по два-три человека по всему шарику. В день сколько, ну-ка посчитай.

Вадим засмущался. На калькуляторе принялся считать.

– Тысяч двести.

– Ну примерно так, может поменьше. Хоть для чего-то ваши телефоны пригодны. Так вот и представь, сколько их по миру бегает, если человека надо ещё довести до мешка-то? Иногда месяцы пасёт ведь, змеюка. Она говорила, что их мульёнов пять уже, и ещё обучают. Так что я пока ту же ни разу не встречал.

– А если встретишь?