Заметки о киевских граффити

№120. XII в. [Высоцкий 1976: 42—43, табл. XXVI, XXVII, 1]. Чтение С. А. Высоцкого: пищанъ ѱ︮л︯ъ въд//въ дьꙗкъ ходивъ // выоѫченикомъ. Интерпретация следующая: «Пищан писал, к дьякам ходив выучеником»; перевод игнорирует последние три буквы первой строки: по мнению публикатора, «автор повторял каждый раз начальные буквы переносимых строк» [Высоцкий 1976: 42]. Эта идея своеобразной кустоды (дублирования начальных слов на предшествующей странице — прием, получивший распространение со второй половины XVI в. первоначально в украинско-белорусской книге под влиянием западноевропейской) нашла поддержку и развитие в рецензии В. В. Колесова. В частности, он писал: «В №120 (с. 142) скорее следует читать оученикомъ, а не странное для XII в. выоученикомъ — поскольку в этой записи начало каждой строки повторяет конец предыдущей, ср. «перекличку» строк «въд» — «въд», «въ» — «въ», следовательно и ходивы, «ходивший», представляет собою полную форму причастия в сочетании с перфектом ѱ︮л︯ъ (что и ожидается в данном случае)» [Колесов 1978: 151].

К переводу дан следующий комментарий: «Автор надписи Пищан (несомненно, это его мирское, некрестильное имя) сообщает, что он написал граффито, когда ходил учиться к дьяку в Софию. Из текста надписи не совсем понятно (точнее — совсем неясно. — А. Т.), чему учился Пищан: писать и читать, или, может быть, петь, готовясь к церковной карьере. Надо полагать, он приходил учиться и тому и другому. В пользу этого говорят черты профессионализма, заметные в записи. Чувствуется, что надпись сделана быстро, так сказать, одним росчерком пера (в данном случае — острия). Кроме того, автор употребил совершенно невероятное сочетание букв. В слове „выоучеником“ вместо оу он написал о с большим „юсом“. Считаем, что этим Пищан хотел подчеркнуть свою ученость. По выражению В. Н. Щепкина, он это сделал „красоты ради, но не истины“…» [Высоцкий 1976: 42]. Далее на основании предложенных прочтения и интерпретации издатель делает вывод, что при соборе, вероятно, «находилась группа молодежи, которая проходила здесь курс обучения» [Высоцкий 1976: 43].

Излишне говорить о произвольности такого толкования. Даже если оставить в стороне опускаемые автором при осмыслении и переводе буквы (см. выше), слова въ дьꙗкъ, если принять это чтение, невозможно перевести как «к дьякам» (далее Высоцкий предпочитает говорить о дьяке в единственном числе). Если принять версию публикатора, Пищан был крайне нерадивым учеником, писавшим профессионально, но неграмотно. Версия эта о Пищане, учившемся в школе при Софийском соборе, успела проникнуть в историко-педагогическую литературу [Антология 1985: 91, 112] и там ей, как это обычно бывает, суждена, вероятно, долгая жизнь.

Новое прочтение предложено В. Л. Яниным [Янин 1992: 26]. Оно учитывает буквы, опущенные С. А. Высоцким при переводе, как реальные, а не дублетные. Начало фразы таким образом читается: пищанъ ѱ︮л︯ъ въд[о]въ дьꙗкъ («Пищан писал, вдовый дьяк»), с чем нельзя не согласиться. Однако окончание записи исследователь читает вслед за первоиздателем. В результате фраза теряет смысл, т. к. неразрешима загадка, чему же мог учиться великовозрастный вдовый дьяк.

Обратимся еще раз к воспроизведению и прориси граффито. Прочтение В. Л. Яниным начала, как уже сказано, сомнений не вызывает. Более того: на снимке в конце первой строки после д отчетливо видна буква о, сходная по рисунку с той же буквой в последнем слове последней строки. Не исключено также, что вторая буква в третьем слове первой строки не ъ (она сильно отличается по начерку от других примеров), а ь — этимологическое вьдовъ.

Наибольшую сложность составляет по-прежнему заключительное слово надписи. Хотя Т. В. Рождественская и приводит другие примеры использования ѫ в качестве второй части диграфа оу в памятниках эпиграфики [Рождественская 1992: 136], существующее прочтение трудно признать бесспорным.