Заметки о Ленине. Сборник

40. „Это — тоже проповедь, но эта проповедь действием… наш декрет есть призыв, но не призыв в прежнем духе… нет, это призыв к массам, призыв их… Декреты, это — инструкции зовущие к массовому практическому делу“.

Этих примеров довольно, чтобы показать чрезвычайную трезвость и осторожность Ленина в его сравнениях. Они у него обычно даны в порядке приравнения или отождествления и потому редко имеют наиболее употребительные связи — „как“, „будто“, „словно“, „подобно“. Они обычно переводят на более конкретное и наглядное, часто повторяя основное содержание в более выпуклой, выразительной форме, иногда прибегая к метафоре. В большинстве случаев они прозаичны и сопоставляют факты, но иногда выражены в порядке противопоставления почти парадоксального, напр.: „свободный военный союз маленькой Польши с огромной Россией есть на деле полное военное порабощение Польши Россией“. Эти сравнения охотно пользуются пословицами и вообще выражениями, ставшими ходячими, при чем для ленинской речи характерны именно обычность и употребительность таких выражений. Кстати, нельзя не отметить, что иногда подобное употребление цитат у Ленина применяется неверно, т. к. основано на забвении оригинального смысла. Так, „отмерить, точно аршином“ „по Иловайскому“ (тактика большевизма, стр. 22) неясно потому, что в этой связи „Иловайский представляется учебником арифметики, тогда как это известный своей рутиной учебник истории“. Или „они апеллируют к чувству, забывая, что у людей сжимались руки в кулаки и кровавые мальчики были перед глазами“. (Речь 7/3–18 г. на съезде Р. К. П.) Употребление этой цитаты делает картину неясной, так как у Пушкина эти слова описывают угрызение совести Годунова-убийцы.

Особенно интересно с точки зрения поэтического языка сравнение метафизического характера. В основе метафоры также лежит аналогия, но она остается скрытой, так как сопоставление двух моментов не дано, а лишь задано в перемене значения слова. При этом, разумеется, метафора является таким естественным явлением языка, что „перенесение значения“ перестает ощущаться. Вот несколько примеров ленинской метафоры: „лучший авангард революции“, „увертываться от уроков и уроков революции“… „увертываться от своей ответственности… увертываться от фактов“, „болезнь революционной фразы“, „детская болезнь новизны“, „сеянье иллюзий“, „спрятать главный пункт разногласий“, „прятаться за гордыми фразами“, „протащить под словечком „комбинированный тип“ отказ от передачи власти Советам“, „прессу, которая в ста миллионах экземпляров кричит об этом“, „поженить систему Советов с учредилкой“, „выхолащивать содержание революционного учения, притупляя его революционное острие“, „скрываться под тень декламаций“, „опьянять себя звуками слов“, „зайти в дебри сугубой путаницы“ и т. д. Все эти примеры распространения значения слова настолько понятные, настолько вошедшие в обиход, что их метафорическое значение весьма ослаблено. Это видно из того, что иногда их реализация невозможна и сочетание их в особенности дает невязку. Таковы уже „увертывания от уроков“ под сень декламаций», или «изобрести пугало», «сочинить врага», «корыстно-классовые крики», «лжи, которая заливает, перекрикивает самые несомненные и осязательные уроки революции», «над солдатами уже нет палки, ее сверг февраль», «пугало царистской контр-революции нарочно выдвигают и раздувают шарлатаны», «своеобразное сплетение наших государственных мер и нашего соглашения», «„сращивания“ с нашими профсоюзами», «игра зашла в такой тупик, что крах революции неизбежен, если занимать позицию среднюю», «нельзя осуществить диктатуры без нескольких приводов от авангарда к массе» и т. п. Во всех этих случаях вряд ли можно говорить о метафоре, ибо в подобных сочетаниях слов, повидимому, не

{…}