Заметки о стихах: Георгий Иванов

ЮРИЙ МАНДЕЛЬШТАМ (1908-1943) ЗАМЕТКИ О СТИХАХ: ГЕОРГИЙ ИВАНОВ

Журнал Содружества. 1937. №8/9. С.30-34

«Отплытие на остров Цитеру», изданное в этом году «Петрополисом» — не новая книга Георгия Иванова и даже не вполне новый сборник стихов. Это — скорее собрание избранных стихов Иванова, некая антология его поэзии, начиная с довольно раннего периода и кончая последним временем. Вероятно, именно для того, чтобы подчеркнуть единство своего творческого импульса и своей основной темы на протяжении двадцати лет, Георгий Иванов назвал это собрание тем же именем, что свой первый (или один из первых) юношеский сборник.

Только в первую часть книги вошли стихи, еще не напечатанные в предыдущих книгах Иванова (в периодических изданиях они все, кажется, были помещены в свое время). Но и эта часть не составляет отдельной книги, ибо не представляет собою нового, ярко выраженного периода в ивановском творчестве. Не только ритмика, образы и стихотворные приемы, но даже тема этих стихов непосредственно продолжают «Розы». Мало того, пожалуй, именно в новых стихах Иванов нашел для своей старой темы наиболее точное и наиболее пронзительное выражение:

Это музыка миру прощает
То, что жизнь никогда не простит.

Эти два стиха можно бы взять эпиграфом ко всему творчеству Георгия Иванова, во всяком случае — эмигрантского времени.

Второй отдел книги заключает в себе почти целиком «Розы». Наконец, в третий вошли стихи из более старых книг Иванова — «Сады» и «Вереск». Как видит читатель, Иванов распределил свои стихи в порядке, обратном хронологическому. Это распределение кажется нам очень спорным: уж если пользоваться хронологией (что совсем не обязательно в книге, но что, пожалуй, неизбежно в антологии), то лучше поставить постепенное развитие своей темы и своего искусства, чем показывать нечто вроде «обратного хода» — как в некоторых документальных фильмах. Для чего Иванову понадобился такой трюк — остается для нас совершенно непонятным. Хотелось бы сделать также некоторые возражения Иванову насчет сделанного им выбора старых стихов. В «Вереске», особенно в «Садах», имеются явно некоторые опущенные ныне стихи, значительно лучшие, чем многие из перепечатанных. В таких стихотворениях, как «Все образует в жизни круг» или «От сумрачного вдохновения», преобладает чисто внешняя декоративная сладость, которой Иванов грешил в молодости, над более глубокими мотивами, уже явно звучащими в других стихах того же периода. Наоборот, не вошедшие в книгу «Осенний фонтан», «Закат золотой», «Снега», «Скажи, мой друг, скажи» могли бы оказаться звеньями развития ивановской темы и даже любопытным свидетельством о некоторых путях, Ивановым не выбранных. Иные отказы — всегда неизбежные в живом течении, в творческом изменении лица поэта — столь же характерны и значительны, как и то, что человек сознательно принял. Наконец, последнее возражение — некоторые переделки Иванова определенно менее удачны, чем первоначально опубликованные варианты.