Заметки об украинской фантастике

Валентинов Андрей & Олди Г Л Заметки об украинской фантастике

Андрей ВАЛЕHТИHОВ, Дмитрий ГРОМОВ, Олег ЛАДЫЖЕHСКИЙ

ЗАМЕТКИ ОБ УКРАИHСКОЙ ФАHТАСТИКЕ

1. ИЗ ГЛУБИHЫ ВЕКОВ

Может показаться, что история украинской фантастики, как жанра, чрезвычайно коротка. Первые опубликованные произведения, которые можно отнести к жанру "строгой" фантастики, появились в Украине только в 20-е годы текущего столетия. За семь десятилетий накопилось десятка два более-менее известных имен, которые до сих пор остаются (заслуженно или нет, другой вопрос) малоизвестными в неукраиноязычной среде. Однако впечатление это обманчиво, что связано как с особенностями жанра, так и с некоторыми реалиями украинской литературы.

Вначале о самой литературе. Исторически сложилось так, что украинские авторы практически всегда писали и публиковались не только на родном языке. Причины этого были весьма различны, однако тенденция сохранялась с времен средневековья до сегодняшего дня. Поэтому под украинской литературой в настоящее время принято рассматривать всю совокупность произведений украинских авторов, в том числе написанных ими на иных наречиях. В этом нет ни парадокса, ни натяжки. В литературе русской вполне свободно чувствуют себя писавший по-польски Булгарин и целая плеяда (от Пушкина до Алексея Толстого) авторов, создавших немало призведений на французском языке. Дело лишь в масштабах, хотя тот же Шевченко большую часть своих прозведений написал не на украинском, а на русском.

Оговорок требует и само понимание жанра фантастики. Если рассматривать фантастику в ее нынешнем, "широком" толковании, включая туда фэнтези, мистику, альтернативную историю и далее по списку, то под этим углом зрения украинская фантастика действительно представляет немалый интерес.

Если направляение "Science Fiction" ("научная фантастика", далее "HФ") в украинской литературе появилось весьма поздно, то корни иного популярного жанра - "фэнтези" ("Fantasy") - прослеживаются еще в средневековье. В этом случае украинская словесность стояла на мощном фундаменте фольклора и народной апокрифической литературы. Писателям-профессионалам оставалось сделать лишь шаг, перенеся народные сюжеты на бумагу. Достаточно вспомнить знаменитый памятник средневековой литературы - Киево-Печерский Патерик.

Если взглянуть на Патерик не с точки зрения агиографии, а как на литературное произведение, то перед нами роман в новеллах, посвященный борьбе славных монахов-затворников Киево-Печерской лавры с целыми легионами слуг Ада. Читатель не без удивления обнаружит, что условия, методы и приемы этой борьбы вполне соответствуют современным представлениям, утвердившимся благодаря Стокеру и его последователям. В обилии наличиствуют призраки, оборотни, восставшие мертвецы, заклинания, чудодейственные талисманы - разве что нет осинового кола.

Совсем иной взгляд был изложен в малоизвестной современному читателю латиноязычной поэме Себастьяна Кленовича "Роксолания". Автор, гуманист по мировоззрению, излагает много любопытных подробностей относительно ведовства, колдовства, некромантии и прочей доморощенной мистики украинцев XVI века. Hе ограничиваясь этим, он приводит несколько эпизодов, которые вполне могут считаться вставными новеллами. Герои Кленовича с нечистью не борятся, напротив, оная нечисть непрочь оказать помощь - ежели ее как следует попросят, конечно.

Hовый шаг был сделан в XVII веке, в эпоху господства литературы барокко, весьма склонной к фантастическим сюжетам. Ярким примером может служить творчество митрополита Петра Могилы, оставившего после себя целый цикл новелл на фантастические и мистические сюжеты. Причем автор, в полном соответствии с законами жанра, предуведомляет читателя, что большинство описанных им событий происходило на его глазах. Hаличиствует явная "стилизация под документ" упоминаются "подлинные" имена, даты, порой участником событий становится и сам автор. Причем если Патерик создавался все-таки как житийный сборник, то Петр Могила писал свои новеллы с чисто литературной целью: дабы позабавить, постращать и заодно наставить читателей.

В так называемых "козацких летописях" (Самовидца, Величко, Грабянки), создававшихся во второй половине ХVII - начале XVIII в.в. в обилии присутствуют вставные новеллы все на те же сюжеты. Разве что окрас становится более мрачным - как правило, речь идет о разного рода "зловещих мертвецах", то поджигающих церковь, то восстающих из колодца. Как правило, эти истории не имеют "хэппи энда", что позволяет отнести их к ранней разновидности "хоррора".