Замки из песка (СИ)

– Амелия, – Максим обошел Дмитрия и остановился напротив нее. – Прошу тебя, дай мне шанс. Я не хочу сдаваться, даже не попробовав. Ты ведь совсем меня не знаешь. Не делай поспешных выводов.

Я чувствовала неловкость от того, что стала свидетелем такого интимного момента. Потупив взор, старалась отвлечься, мне не хотелось слушать эти объяснения. Они не предназначались для посторонних ушей. Так не должно быть.

Большая ладонь Дмитрий накрыла мое предплечье, кивком головы он указал на выход, и мы поспешили покинуть гостиную.

– Им нужно еще много обсудить, – произнес он достаточно тихо, чтобы никто кроме меня ничего не услышал. – Идем. Хочу показать тебе кое-то, – пальцы Дмитрия сплелись с моими, образуя надежный замок. Я позволила ему увести себя, так как знала наверняка, он – единственный мужчина во всей вселенной, которому я могла доверить свою душу.

 Дмитрий

Сквозь большие, завешанные тонким тюлем, шторы в комнату проникал слабый свет фонарей. Длинные мистические тени летали по стенам и полу, создавая причудливый орнамент. В камине, едва слышно, полыхал огонь, заполняя воздух приятным ароматом дыма. Я же стоял у дверей, словно завороженный и не мог отвести глаз от лица Мери.

Девушка совсем не двигалась, только ее взгляд блуждал по предметам интерьера, но снова и снова возвращался к главному – белому роялю, занимавшему центральное место во всем ансамбле.

– Дмитрий, – мое имя она произнесла с придыханием, и тем самым запустив в моем организме мощную химическую реакцию, огромные карие глаза посмотрели на меня с нескрываемым восхищением. Черт, девочка, что ты со мной делаешь?! – Здесь очень… очень красиво…

– Это, – обвел руками комнату и медленно двинулся к ней, – мое самое любимое место в доме. Раньше, – приятные воспоминания накатили, словно теплый летний бриз, вызвав улыбку, – я был очень счастлив здесь. Моя мама была пианисткой. Она часто играла для нас с отцом… Порой, мне кажется, я до сих пор слышу ее музыку. Странно, правда?

Мери не стала ничего говорить, не высказала наигранного сожаления по моей утрате, не спросила, что случилось. Я был благодарен ей за это. Не всякую боль можно описать словами, и не каждый человек способен понять утрату другого.

– Н-нет, – ее слабый голосок дрогнул, выдавая эмоции. Неуверенно переступив с ноги на ногу, девушка все же подошла ко мне. Ее маленькая холодная ладонь накрыла мое предплечье, длинные пальцы сжали кожу сквозь тонкую ткань рубашки. – Ты не должен стыдиться своей боли, Дмитрий, – робкие, правильно подобранные, слова вливались в меня живительным ручейком, пробуждая чувства, о которых я раньше и не догадывался. – Сердце всегда начинает болеть, когда мы теряем кого-то очень близкого, родного, – мышцы на ее тонком лице дрогнули, между бровей залегла глубокая морщинка – свидетель пережитой утраты. Мери знала, о чем говорит. За ее словами притаилась такая глубокая рана, постичь которую не под силу никому. Я вглядывался в любимое лицо, пытаясь прочитать тайны, что она так отчаянно продолжала скрывать, но не смог. Она не пускала туда никого.

Протянув свободную руку, прижался ладонью к ее горящей щеке. Хотелось через это прикосновение передать ей часть своих сил и внушить доверие. Пожалуйста, поверь мне, воробышек. Услышь меня, девочка. Я никогда не сделаю тебе больно. Никогда.

– Ты расскажешь мне об это? – Не то вопрос, не то мольба, слетело с моих губ и утонуло в звуке разгорающегося камина. В висках отчаянно стучал собственный пульс, кончиками пальцев я улавливал ритм ее сердцебиения. Почти в унисон.

– Зачем? – По тону девушки понял, что она снова закрылась в себе. Ей был неприятен оборот, который приняла тема. Мери опустила взгляд, длинные пушистые ресницы закрыли от меня глаза, полные слез. – Эта история давно осталась в прошлом. Я не хочу…

– Знаю, маленькая, – высвободив вторую руку, накрыл ею вторую щеку. Теперь ее голова оказалась в моем плену, Мери была вынуждена посмотреть мне прямо в глаза. – Знаю, как никто другой. Но… мне невыносимо думать о том, что это прошлое стоит между нами непроходимой глыбой. Поверь мне, воробышек, – склонился к ней, наши неровные дыхания слились в один огненный поток, – я бы отдал все на свете, лишь бы вырвать тебя из лап судьбы. Нет такого дня, чтобы я не думал о тебе, не пытался придумать способ как стереть из твоих глаз выражение тоски. Оно убивает меня, Мери. Никогда еще мне не приходилось чувствовать себя таким беспомощным. Если бы я только мог… Черт! – Выругался я, но так и не смог отвернуться. Яд в крови был слишком сильным. Он беспощадно убивал меня, проникал все глубже. – Больше всего на свете я мечтаю о том, чтобы ты забыла о том эпизоде и стала свободной, – она плакала, а я подушечками пальцев собирал ее горячие слезы. – Абсолютно свободной, воробышек. Ты должна летать, мчаться навстречу своей мечте и никогда, – последние слова я уже произносил тихим шепотом, зарывшись лицом в ее макушку, – никогда больше не оглядываться назад!