Замки на их костях

Дамы в карете начинают шевелиться. Экипаж пересекает мост, ведущий в город с разноцветными шпилями, выглядывающими из-за окружающих его со всех сторон стен, и Беатрис забывает свою мать, забывает эти инструкции и то, какое отвращение они у нее вызывают.

– Ах, Валлон, – с тоской в голосе говорит одна из дам. Она ближе всех к Беатрис по возрасту, но все же старше ее как минимум на десять лет.

Ее зовут Бьянка, вспоминает Беатрис, графиня Лавелльская, которая стесняется размера своих ушей и имеет склонность издеваться над молодыми дамами при дворе. Они еще даже не добрались до места, а Беатрис уже убедилась в правдивости этих слухов. Конечно, графиня вела себя не так очевидно, все-таки она не настолько глупа, чтобы открыто грубить своей будущей королеве, но были и двусмысленные комплименты, и испепеляющие взгляды, и остроты в ее сторону.

Каждый раз Беатрис скрипела зубами и делала вид, что ничего не замечает, даже когда другие дамы ухмылялись и, прикрывая рот рукой, хихикали. Мать научила ее многим вещам, по большей части неприятным, но главное – она научила ее терпению.

Беатрис наклоняется ближе к окну, пытаясь увидеть как можно больше города, но даже издалека взгляд не может охватить его весь. Столица Бессемии, Хапантуаль, могла поместиться в него как минимум трижды.

Внезапно Беатрис – всегда слишком громкая, слишком яркая, слишком шумная – чувствует себя маленькой, как мышь в соборе.

Они приближаются и подъезжают через мост к городским воротам – огромной позолоченной конструкции, украшенной радугой драгоценных камней, которые словно оживают, ярко сверкая в полуденном свете. Затем они проезжают через лабиринт извилистых улиц, мимо ярко раскрашенных городских домов и усадеб, благоухающих садов с цветами, которые Беатрис никогда не видела, и людей, одетых по моде, которую в Бессемии сочли бы слишком яркой и вычурной. Весь город суетится и так блистает, как она и представить себе не могла. Какофония городских звуков поражает ее слух, будто сладчайшая мелодия.

– Какая красота, – говорит она селларианским дамам, прижавшись лицом к окну так, что оно запотевает при каждом выдохе.

Но по сравнению с дворцом блекнет даже город. Он возвышается надо всем: огромное белое здание с бесчисленным количеством окон и балконов, а его вход украшен колоннами. В солнечном свете белый камень словно светится изнутри.

Беатрис всегда думала, что Бессемианский дворец – самый величественный в мире, но когда она выходит из кареты и встает перед дворцом Селларии, то понимает, насколько мал ее дом.

Она старается не демонстрировать свое изумление, а вместо этого сосредотачивает свое внимание на группе людей, один ярче другого, выстроившихся в линию и смотрящих на нее. Одна женщина одета в широкое оранжевое платье с рукавами размером с арбуз. Другая носит напоминающую бабочку шляпу, с которой свисает больше драгоценных камней, чем с любой из виденных ею когда-либо люстр. Мужчина одет в костюм из атласа в красно-черную полоску и сапоги на каблуках с рубиновыми шипами.

В центре линии – король Чезаре, которого можно узнать по золотой короне на голове и украшенному драгоценностями бархатному плащу на плечах. Беатрис слышала рассказы некоторых из женщин-селларианок в бессемианских борделях о короле Чезаре, большинство из которых использовали прошлые связи с королем в качестве саморекламы. А кто бы не захотел переспать с женщиной, которая достаточно хороша и для короля? В юности он был самым красивым мужчиной на континенте, и даже сейчас, когда ему за пятьдесят, она видит тень былой красоты. Говорят, у него столько внебрачных детей, что выбрана специальная дата, чтобы отмечать сразу все их дни рождения.

Когда Беатрис переводит взгляд вправо, она чувствует, как ее сердцебиение ускоряется. Рядом с ним стоит его единственный живой законный ребенок, с собственной золотой короной, менее богато украшенной, чем у его отца, но столь же царственной.

Принц Паскаль.

Он выглядит примерно так, как и представляла Беатрис, хотя портрет, который она получила несколько лет назад, допускал некоторые вольности. Его плечи не такие широкие, да и рост меньше. Но художник прекрасно запечатлел его взгляд, потому-то сейчас на нее с любопытством и долей страха смотрят такие же широко раскрытые карие глаза, которые делают принца похожим на ребенка. Когда этот взгляд встречается с ее, принц пытается улыбнуться, но это выглядит сдержанно и неискренне.

Толпа выстраивается вдоль лестницы, ведущей ко дворцу, и аплодирует, когда Беатрис начинает свой подъем. Одна из дам из кареты спешит поднять длинный шлейф ее платья, тянущийся позади, словно след свежей крови.

Когда она наконец достигает вершины лестницы, у нее болят ноги, но ей удается сделать глубокий реверанс перед королем Чезаре.